Океан любви

– Лорен, Фред и мухи не обидит!

– Извини, милая. Не стоило тебе об этом говорить.

– Тебе не стоило даже думать об этом, Лорен. Запомни раз и навсегда: Фред здесь ни при чем. Мне жаль, что с твоим Диланом приключилось такое несчастье, но я даже представить не могу, чтобы Фред отважился на подобную подлость.

– Конечно, извини. Ты не сердишься на меня, нет?

Трейси покачала головой.

– Лорен, я понимаю, что ты расстроена. Сама не знаешь, что говоришь.

– Да я буквально с ума схожу от беспокойства за Дилана! Когда Майк сообщил мне о случившемся, я думала, что упаду без чувств прямо на пороге дайвинг-центра.

– О, дорогая. – Трейси обняла подругу и погладила ее по спине. – Успокойся. Все будет хорошо. Если врач сказал, что к утру Дилану станет лучше, – значит, так оно и будет.

Нет, Фред не мог сделать ничего плохого!

Не мог, не мог, не мог… – словно внушала себе Трейси. Однако Лорен все-таки удалось заронить и в ее душе зернышко сомнения. Чужая душа – потемки. А Фред – такой ранимый и импульсивный…

12

МакДилан подошел к палате, в которой по-прежнему без сознания лежал Дилан. Убедившись, что никто его не заметил, МакДилан проскользнул за приоткрытую дверь. Дилан был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. МакДилан, увидев бледное подобие человека, совсем недавно пышущего здоровьем и наслаждавшегося жизнью, злорадно усмехнулся.

– Так-то, Дилан. Здорово тебе досталось сегодня, а?

Незваный посетитель наклонился над пострадавшим по его вине коллегой.

– Думал, что в очередной раз обвел меня вокруг пальца? Лежишь теперь как бесчувственный чурбан. Спешу тебя разочаровать: доктор только что сообщил мне, что с каждой минутой твои шансы на полное выздоровление тают, как горящая свеча. Особенно он беспокоился о том, чтобы тебя никто не потревожил, не принес дурных новостей и не дай бог не расстроил тебя. Мало ли что? Вдруг ты тогда окончательно раздумаешь возвращаться в наш бренный мир? Так вот, Дилан, надеюсь, ты меня слышишь? Мало вероятно, конечно. Мне всегда хотелось высказать, как я ненавижу тебя. Твоя Лорен, думаю, недолго будет тосковать без тебя.

Такая красотка быстро подыщет тебе замену.

И знаешь что, приятель? – МакДилан усмехнулся. – У меня теперь шансов больше, чем у тебя. Даже если ты и встанешь на ноги, чего бы мне крайне не хотелось, вряд ли все жизненные функции твоего организма стопроцентно восстановятся. Несколько минут кислородного голодания вызывают необратимые негативные изменения в головном мозге. Так что, Дилан, готовься проснуться дурачком. – МакДилан рассмеялся, обнажив в улыбке пожелтевшие от чрезмерного курения зубы. – Позволь мне присесть. – Он беспардонно плюхнулся на больничную койку, едва не придавив накачанным задом безжизненную руку Дилана. – Ну как тебе нравится в Южном госпитале? Наверняка такому избалованному мальчику, как ты, не по вкусу здешняя еда. А какие тут работают медсестрички, а? Так бы и затащил в койку. Дилан, ты наверняка и не представлял, что я способен на что-то, помимо того, чтобы пить виски во „Фламинго“. Ты ведь всегда считал меня бестолковым типом, верно? Ты и на работу в дайвинг-центр пристроил меня только потому, что моя мать проходу тебе не давала, вечно ныла, что я слоняюсь сутки напролет без дела… Мне твои подачки были ни к чему. Я и без тебя справился бы со своими проблемами, но тебя ведь хлебом не корми, но дай сунуть нос в чужое дело. Как же, в глазах тупых и безмозглых людишек ты воплощение доброты. Надо же было держать марку, пусть и помогая такому остолопу, как я. Ты ведь меня ни во что не ставил. Как только мы начали работать вместе в „Стингрее“, ты только и делал, что поучал меня, тыкал носом в мелкие оплошности, унижал на глазах Майка и клиентов. Скажешь, не так? Впрочем, Дилан, ты уже ничего никому не скажешь.

МакДилан потер руки. Видимо, произносимый им монолог доставлял ему небывалое удовольствие.

– Так вот, открою тебе один секрет. Хотя… наверное, ты уже догадался, если тебе абсолютно не отшибло мозги, конечно. Так вот, твой акваланг повредил я. Зачем? Ты хочешь знать, зачем мне это было нужно? Что ж, я охотно отвечу тебе. Такое наслаждение не слышать от тебя ни единого звука и при этом высказывать все, что думаешь, о твоей осточертевшей персоне. Ну да ладно, это уже лирика. Не будем отвлекаться. Все дело в том, что ты, Дилан, исчерпал лимит моего терпения. Я не раз предупреждал тебя, просил не действовать мне на нервы и вести себя… – как бы это сказать? – чуть поскромнее на пляже. Но нет. Ты как будто назло вечно мелькал перед моими глазами.

В сопровождении то одной, то другой девицы.