Океан Надежд3. Осень ожиданий

- А с этого момента, нельзя ли поподробнее?

Волшебник склонился над ним и заглянул ему в глаза. Лессеру казалось, что ему не составит труда ударить его головой в лицо, настолько близко они находились друг к другу. Он мог тщательно разглядеть Эрстана Клэнси, его пушистую длинную белую бороду, не менее длинные седые волосы, небесно-синие зрачки и зеленые радужки, гладкую кожу и легкие морщинки у глаз. Уголки губ владыки Фаржэ были слегка приподняты вверх, что придавало его образу добродушья. Лессер подумал, что человек с такими открытыми чертами лица просто не может быть тираном, а также не способен совершить какой-либо подлый поступок.

'Не заблуждайся, это просто его магия так влияет на тебя, точно так же, как и на всех остальных жителей объединения. Он посвятил всю свою жизнь обману и явно в этом преуспел'.

Лессер молчал, позволяя себе только размышления в уме.

- Кто же имеет над вами столь сильную власть, капитан? Кому вы служите? Кто заставил вас напасть на Фаржэ? Кто превратил вас в послушных рабов?

- Превращать доверивших вам свою жизнь людей и существ в рабов - это ваша прерогатива, - не выдержал Лессер.

Волшебник улыбнулся, затем выпрямился и подошел к своим офицерам.

- Как ты уже наверняка знаешь, меня зовут Александер Эрстан Клэнси. Это офицер Горан Холл, он тоже ликерус, как и ты. Рядом с ним стоит Ингвар Шосс - красный маг-вуду, что видно невооруженным глазом по его татуировкам алого цвета. Это Норрис Сточ - человек негроидной расы. И, наконец, Руис Ламли - либар. Как видишь, у нас у всех есть имена и фамилии. Раз ты теперь знаешь, как нас зовут, может, представишься и сам?

Лессер прекрасно понимал, куда клонил волшебник. Этим представлением, он пытался показать ему, что единственный в этом месте, кто не имел фамилии, был только он - Лессер, что было не свойственно свободному человеку.

- Я получил свободу не так давно, поэтому пока не обзавелся вольным именем, - заговорил он. - Но, оно у меня будет, как только над Фаржэ перестанет тяготеть твоя власть, волшебник.

- О, и каким будет новый строй, хотелось бы знать?

- Люди и существа также будет жить в мире и согласии друг с другом, только для этого не потребуются чар и промывания мозгов. Никто не будет использовать живую энергию для подпитки собственных увядающих сил.

Офицеры, стоящие позади волшебника, переглянулись и заулыбались. Лессер почувствовал растущую в нем злость из-за подобного отношения к себе тех, кто не мог мыслить так же свободно, как и он сам. Эрстан Клэнси единственный в замке, кто не изменился в лице.

- И для того, чтобы добиться этого, вам нужно убить как можно больше жителей Фаржэ? - спросил волшебник. - Ваша утопия будет построена на крови и костях?

- Мы не хотим никого убивать. Никто бы не пострадал, если бы они сдались и присоединились к нам.

- Странная у тебя философия, капитан.

Лессер понятие не имел, что означало данное слово, а просить истолковать его, у него не было желания. Эрстан Клэнси, опираясь на свой посох, прошел ему за спину и оттуда продолжил свою речь:

- А ты, когда-нибудь, допускал мысль о том, что вами движет обман? Думал о том, что ваш предводитель не тот, за кого себя выдает? Думал, что вы просто марионетки в его руках?

Лессера часто посещали такие мысли, но он решил не говорить этого вслух. Признать слова волшебника, значило - проиграть. А проиграть, значило - больше никогда не увидеть Пишу. Пока он еще не чувствовал себя плененным, пусть на первый взгляд все именно так и выглядело. Лессер был уверен, что поражение шло изнутри, и пока он верил, что ему удастся выбраться из этого места живым и вызвать на смертельный бой владыку Фаржэ, его нельзя было назвать проигравшим.

- Может, стоит задать этот же вопрос своим офицерам? - предложил в ответ Лессер.

Лессер не видел - кивнул ли волшебник Норрису Сточу или же он сам решил подойти к Лессеру, но человек в белом мундире встал перед ним на одно колено, чтобы сравняться с ним в росте и достал из заднего кармана своей одежду бумажку, аккуратно сложенную в несколько слоев. Развернув ее, он показал Лессеру некий рисунок, который, судя по уровню мастерства, принадлежал ребенку не старше пяти лет, хотя он не мог этого знать, так как до этого момента ни разу не видел детских рисунков.

- Вот, - произнес Сточ бархатистым баритоном. - Этот рисунок принадлежит моему внуку Генри. Здесь нарисованы его мать, отец, он сам и я. - Коричневый толстый палец постучал по черному бочковидному уродцу. - Он очень любит меня, и мы часто проводим с ним время. Я очень боюсь, что больше не увижу его, но еще сильнее боюсь, что ему может грозить опасность от таких как ты. Поэтому я стою здесь, одетый в военный мундир и вооруженный мечом. - Он также аккуратно сложил рисунок и положил его обратно во внутренний карман. - Я живу в Фаржэ больше пятидесяти лет и могу с уверенностью утверждать, что ни меня, ни моих родных и близких никто не использовал в корыстных целях. Все эти годы нас окружает только доброта и взаимопомощь. Что ты скажешь на это?