Океан (СИ)

— Она возвращала их обратно, — коротко ответил тот, глядя на фотографию Гермионы.

— Возвращала. Но ждала их каждый месяц, подолгу смотря в окно.

Он медленно перевел взгляд на Рона, который смотрел на могилу своей жены.

— Я отсылал их рано утром.

— Она сидела с ночи. Я замечал.

Он видел ее добрый взгляд с фотографии и улыбку, которая была только его. Почему-то сейчас он понял, что счастье было не в том, кому была адресована улыбка. Призрачное счастье было в том, что он видел ее живую. А не смотрел на безжизненную фотографию.

— Она любила тебя, — сказал Рон, выпустив пар изо рта. Курил он дорогие сигары.

— Нет. Она жила с тобой и любила она тебя, — он был почему-то уверен.

Прошло где-то пять минут, прежде чем Рон вновь заговорил. Говорил он хриплым, старческим голосом:

— Ты не прислал ей цветы в прошлом месяце.

— Я был в другой стране.

— Она ждала. Ждала неделю, а затем…

…умерла.

Рон выпустил струю пара, вытянув из пальто небольшой конверт.

— Она оставила тебе письмо перед смертью. Ты до сих пор думаешь, что она выбрала меня? — старик протянул ему листик. Драко впервые увидел улыбку в его глазах. Кажется, Рон знал что-то, чего не знал он.

Он развернул конверт. Там была всего одна строка без подписи. Но он узнал бы ее почерк из тысячи.

Он повторял эти слова всю оставшуюся жизнь. Даже перед собственной смертью он попросил, чтобы его похоронили с этим письмом. После него он понял, что Уизли впервые был прав.

«Я люблю тебя»