Океан сказаний

Услыхал Муктапхаладхваджа такие ее слова, но все еще не мог видеть ее и испытал печальное состояние, когда душа его нестерпимо страдала от бесконечного сдерживания чувств радости и отчаяния, и вскричал, обращаясь к ней: «Я вспомнил, царевна, мое прежнее рождение, и узнал тебя сразу, как только увидел, — ведь ты сохранила прежний облик. Меня же ты видела в облике видйадхары и, конечно, не смогла узнать в этом проклятом обличье смертного? Должен я избавиться от него». И он умолк, а она осталась, как была, незримой.

И вот когда ночь была уже почти на исходе и друг царевича Махабуддхи, прежде называвшийся Самгхатакой, уснул от изнеможения, Муктапхаладхваджа, решив, что никогда не соединится он с Падмавати, если останется в облике смертного, собрал поленьев и хвороста, разжег костер, поклонился Шиве, воплощенному в Лингаме, и взмолился к нему: «О святомудрый, пожалуй мне милость возвращения в мой прежний облик, дабы мог я вновь обрести возлюбленную». И с этими словами отдался он во власть пылающего огня. Проснулся Махабуддхи и стал разыскивать царевича, но никак не мог найти его, а при виде разгоревшегося костра понял, что случилось, и с горя от потери друга и сам кинулся в огонь.

Узрев все происшедшее, испытала Падмавати несказанную печаль и прошептала подругам: «Горе мне и стыд! Женское сердце оказалось тверже, чем палица Индры, иначе при виде всего того ужаса жизнь покинула бы меня. Доколе влачить мне эту презренную и постылую жизнь? Вот и сейчас, несмотря на все мои проступки, нет ей конца. Слова подвижника оказались лживы — лучше мне умереть. Но не следует кидаться в этот же костер, смешиваясь с прахом чужого человека. Лучше всего для меня будет повеситься». И, проговорив это, стала она делать петлю-удавку из лианы, свисавшей с дерева ашоки, росшего перед изображением Шивы.

Пока подруги пытались удержать ее от такого безрассудного поступка и говорили ей всякие ободряющие слова, явился туда подвижник Таподхана и обратился к ней: «Не поступай опрометчиво, дочь моя! Слово мое истинно! Бодрись, и ты скоро увидишь своего нареченного. Благодаря твоим подвигам веры истощилось проклятие, довлевшее над ним, — как можешь ты не доверять мне плоды собственного твоего подвижничества? И почему ты в таком отчаянии, когда уже близка свадьба твоя? Потому и пришел я сюда, что узнал обо всем этом благодаря могуществу моих размышлений».

Когда увидела Падмавати приближавшегося подвижника, произносившего эти слова, склонилась она перед ним, словно охваченная нерешительностью и смятением, и вслед за подвижником появился ее возлюбленный Муктапхалакету, сжегший свое смертное тело и вернувшийся в присущий ему блистательный облик видйадхары. И тогда Падмавати, заметив, как сын повелителя видйадхаров мчится в поднебесье, испытала неописуемую радость в душе, словно чатака при виде дождевой тучи или кумудвати, узревшая восходящую полную луну. Обрадовался и Муктапхалакету и упивался ее видом так, как странник, утомленный длительным скитанием в пустыне, приходит в восторг, достигнув реки.

Оба они, и возлюбленный и возлюбленная, словно пара чакравак, встретившаяся после долгой ночи разлуки, пали, освободившись от проклятия, к стопам подвижника, сверкающего великими знаниями, а он, святомудрый, обратил к ним благостные слова: «Сердце довольно мое, что вы наконец соединились, и счастлив я, что пришел конец довлевшему над вами проклятию».

Когда же миновала ночь, прибыли туда на слоне Айравате, посланном Индрой, разыскивая их, царь Мерудхваджа с женой и младшим сыном и на воздушной колеснице повелитель дайтйев Трайлокйамалин со своей дочерью Трайлокйапрабхой в сопровождении всей свиты и гарема.