Океан сказаний. Повесть о царе Удаяне

«Ладно», — ответил Ашокадатта на эти ее слова, поблагодарил ее и вернулся в родительский дом. Удрученные разлукой с младшим сыном, родители уже боялись, что из-за долгого его отсутствия и с ним придется им расстаться. И обрадовались они безмерно, когда он неожиданно явился перед ними. Как только весть о его прибытии дошла до царя, пришел и он. Горячо радуясь, обнимал царь Ашокадатту, и на всем его теле поднялись волоски от удовольствия. Пошел Ашокадатта вместе с царем во дворец и вступил туда, словно воплощение радости, и отдал царю божественно совершенную пару браслетов, как бы прославлявших своим нежным звоном его мужество. Отдал он и золотой лотос, украсивший царскую сокровищницу, подобный тому лотосу, который держит в руке Богиня счастья Лакшми.

С любопытством царь и его супруга расспрашивали Ашокадатту о его приключениях, и рассказал он им всю свою удивительную историю. Восхищаясь зятем, царь и царица, получившая второй браслет, восклицали: «Изумленный разум просто отказывается верить описанию необычайных похождений! Добрая слава даром не дается!»

А звуки музыки и песни, наполнявшие по случаю празднества дворец, казалось, воспевали добрые качества Ашокадатты. На другой день царь в построенной им молельне положил лотос на красивую чашу. Серебряная чаша и золотой лотос украшали друг друга так же, как слава и мужество, воплощенные в царе и Ашокадатте. Заметив это, царь с глазами, полными умиления, в порыве преданности Шиве, проговорил: «О, как подходит к этому лотосу эта высокая чаша! Словно на полой от золы голове Шивы уложены высокой раковиной его красновато-желтые волосы. Хотел бы я поставить здесь второй такой же лотос на такой же чаше!» На эти слова царя тотчас отозвался Ашокадатта: «Добуду я тебе, божественный, второй такой лотос!» — «Хватит тебе подвергать себя опасности! Не надо мне другого лотоса!» — возразил царь герою. Но очень хотелось Ашокадатте добыть второй золотой лотос.

Спустя несколько дней снова наступила четырнадцатая ночь темной половины месяца. Словно в страхе перед желанием героя добыть золотой лотос, солнце мгновенно спрятало за гору Заката золотой лотос своего лика, безмятежно плывший до того по глади небесного озера. И когда оно исчезло, то тотчас понеслись повсюду дымно-черные демоны тьмы, как бы спешившие пожрать багровую плоть окрашенных закатом облаков; ночь окутала землю, и мерцавшие местами огоньки сверкали будто зубы в отвратительной пасти повелительницы ракшас — ночи.

В этот час Ашокадатта покинул спальню царевны, снова отправился на кладбище и пришел к тому же баньяну. Между свисающих корней баньяна встретил он тещу свою — ракшаси, которая радостно приветствовала его. Снова герой полетел в ее жилище на гималайской вершине, где ждала его жена, в нетерпении глядя на дорогу. После того как провел он некоторое время с женой, попросил он тещу: «Достань мне откуда-нибудь второй золотой лотос!» Отказала она ему: «Откуда же достану я тебе второй лотос? Растут они в пруду у повелителя нашего Капаласпхоты. Только там рождаются такие золотые лотосы. А тот, что я тебе отдала, подарил мне Капаласпхота из любви к моему мужу!» На это ответил ей Ашокадатта: «Ты отведи меня на озеро, я сам сорву золотой лотос». — «Немыслимо это! Свирепые ракшасы охраняют это озеро», — отговаривала она героя, но он по-прежнему упорствовал. Наконец удалось ему упросить ее. Отвела она его и издали показала то озеро, лежащее в горной долине. Раскрытые золотые лотосы на длинных стеблях покрывали озеро, словно были они отражением лучей солнца. Подошел Ашокадатта к озеру и только-только начал рвать лотосы, как налетели на него со всех сторон ракшасы, ночные чудовища, но, схватив меч, одних он убил на месте, других же обратил в бегство. Уцелевшие примчались к Капаласпхоте и доложили ему обо всем случившемся. Повелитель ракшас разгневался, сам поспешил к озеру и увидел Ашокадатту с похищенными лотосами.

«Да это брат мой, Ашокадатта, каким-то образом попал сюда!» — тотчас с удивлением он воскликнул и, отбросив оружие, со слезами на глазах подбежал к Ашокадатте, пал ему в ноги и проговорил: «Я твой младший брат, Виджайадатта, оба мы дети достойнейшего из брахманов Говиндасвамина. Уже давно я по воле рока стал ракшасой, а оттого, что я череп расколол, прозвали меня Капаласпхотой. Только лишь я тебя увидел, как вспомнил о своем брахманском достоинстве, и исчез облик ракшасы, исчез обман, окутывавший мою душу». Услышав эти слова, крепко прижал брата своего Ашокадатта к груди и словно омыл слезами его тело, оскверненное пребыванием в облике ракшасы.