Океан славы и бесславия. Загадочное убийство XVI века и эпоха Великих географических открытий

Ключи к тому, что случилось в ту январскую ночь, разбросаны по архивам в Лиссабоне, Антверпене, Риме, Венеции и Гоа – частички человека, жизнь которого была связана с документами. Архив, которым заведовал сам Дамиан, находился в башне лиссабонского замка святого Георгия, расположенного на вершине холма. Это место принадлежало римлянам, затем арабам, а потом стало оплотом португальской короны, хотя впоследствии двор покинул его, поскольку королевская семья предпочла более современный дворец на берегу реки. Дамиан жил совсем недалеко от Торре-ду-Томбу (Башни архива) – в апартаментах, выходивших на церковь Каза-ду-Эшпириту-Санту (церковь Святого Духа), куда жители замка ходили на службы. Здания, в котором он жил, уже не существует, поскольку, как и бо́льшая часть Лиссабона, оно стало жертвой мощного землетрясения, разрушившего город в 1755 году, и последовавших за ним пожаров и приливных волн. Но башня сохранилась; сейчас она пустует, хотя некогда была хранилищем памяти Португалии, темным помещением, где содержались все секреты королевства[9]. Людям, незнакомым с архивом, он мог показаться всего лишь мешаниной плесневелых бумаг; но эта шкатулка с секретом, в которой каждый документ мог открыть какой-нибудь замо́к или завести в тупик, наделяла колоссальной силой тех, кто знал нужные методы. Легенды Китая и Вьетнама – культур, с которыми Европа впервые столкнулась во времена юности Дамиана, – изобилуют архивариусами, способными изменить судьбу человека, вычеркнув полстрочки в нужной книге, и Торре-ду-Томбу являлась именно тем местом, где могло происходить такое колдовство[10].

Незадолго до смерти Дамиана изгнали из архива, хотя, конечно, он вернулся в башню в виде документов о своей жизни. Некоторые из них хранят ходившие в последние годы его жизни слухи, скандальные даже для его близких знакомых. Среди них имелись обвинения, что он не раз принимал участие в святотатственных трапезах, преломлял хлеб с самыми опасными людьми в Европе, общался с ними в своей библиотеке, даже если они отсутствовали или умерли, и все это время демонстрировал благочестие в насмешку над Церковью. Другие слухи только сгущали тень вокруг его персоны. Среди них нашлась жалоба, что он облил образ Христа свиным жиром и рассолом, а, возможно, даже помочился на него, и что из его апартаментов в замке доносилась странная музыка. Кроме того, инквизиция, подстрекаемая информатором, личность которого Дамиану была неизвестна – по крайней мере, поначалу, – внимательно изучила его коллекцию произведений искусства, где имелись изображения странных и неслыханных вещей, картины, которые игнорировали различие между людьми, животными и предметами, так что было непонятно, где начинается одно и заканчивается другое[11].

Хотя смерть, приходящая к человеку, кладет конец его личному миру, лишь немногие из них охватывают бо́льшую часть земного шара – и смерть Дамиана как раз из таких. Пусть он закончил свою жизнь в архиве, но в юности он поездил по Европе, побывав во многих уголках, редко посещаемых людьми с Запада, – и во время этих путешествий проявил невероятную способность оказываться в центре противоречий той эпохи. Точно так же и уход в архив не отрезал его от мира, поскольку башня, где Дамиан служил гуарда-мором, или главным хранителем, уже давно перестала быть каким-то местным явлением. Некоторые ценные документы были старше самой страны и свидетельствовали о ее основании в 1139 году; а после того как в 1415 году португальцы перенесли войну против своих бывших арабских владык через Гибралтарский пролив, в архив пошли документы из Магриба. С этого момента и по мере того как португальские корабли продвигались вдоль побережья Западной Африки и далее в Индийский океан, архив Торре-ду-Томбу становился все более глобальным хранилищем информации. Когда Дамиан начал здесь работать, донесения прибывали отовсюду ежедневно – от иезуитских миссий в Японии до торговых факторий в Terra da Santa Cruz, Земле Святого Креста (в просторечии называемой Бразилией за ее основной продукт – дерево пау-бразил, из которого получали красный краситель)[12]. Между этими точками португальцы отметились в Южной Азии и на берегах Африки – в Макао, Сиаме, Малакке, Бенгалии, на Коромандельском берегу, в Гуджарате, Персии, Ормузе, Эфиопии, на Суахильском побережье, на Isla San Lourenço (остров Сан-Лоренсу – современный Мадагаскар), на мысе Доброй Надежды, в Мозамбике, Бенине и Магрибе, а также на островах Зеленого Мыса, Мадейре, Канарских и Азорских островах.