Океан уходит, океан приходит (СИ)

В шестнадцать лет в жизни его все было просто, его намерения были ясны, как лампы в их учебной лаборатории. Он перейдет в верхний отряд, как только ему исполнится двадцать один. Он будет сражаться за Сьюм - с дикарями Саат-хо, с пришельцами, да с кем угодно. Из него получится отличный воин, отличный сотрудник верхнего отряда - все наставники в один голос об этом твердят. У него отличная физическая подготовка, он целеустремленный, с интеллектом тоже все в порядке, отличная успеваемость по всем предметам. У Зи-Эла была идеально правильная жизнь, и он считал ее таковой с тех самых пор, как себя помнил.

Пока не появилась Зелвитт.

И его идеально правильная жизнь полетела ко всем чертям. Он начал сомневаться. Он начал совершать откровенно глупые поступки. Его разум начал подводить его. А потом Зелвитт забрали у него. Она погибла, и в этом были виноваты все - наставники, власть, их законы, их обеты - те самые, что он так уважал и ревностно соблюдал.

Узнав о случившемся, он разбил руку о стену. До изнеможения колотил кулаком о бетон, не обращая внимания на боль. Не правой, левой - ведь правая рука была его рабочей, и он не мог позволить себе повредить ее. Это была последняя слабость, которую он себе позволил, и даже тут нельзя было полностью отдаться на волю эмоций. Даже тут следовало включить холодный расчет.

Когда Роззен, тогда еще не директор Центра, а всего лишь руководитель их учебной группы, пригласила его к себе в кабинет, и, внимательно всматриваясь своими колючими глазами ему в самую душу - от нее не укроется ни одна затаенная мысль, ничего, сказала:

- Я знаю про твою… хм, подругу. Это нормально, что в твоем возрасте человек еще не понимает истинных ценностей, не разбирается в людях, в своих привязанностях. Но, Зи-Эл, ты должен понимать, что Зелвитт была…

- Слаба, - закончил он за нее, как и полагалось, добавив отвращения в голос, когда произносил это слово: в Сьюме было что-то вроде преступления быть слабым. И если речь шла лишь о физическом здоровье, еще полбеды.

- Правильно, - она одобрительно кивнула головой, но смотрела все еще недоверчиво.

- Она была слаба, - уверенно произнес Зил. - А слабые люди не приспособлены к жизни, они помеха для нас, как и пришельцы, как зависимые от веществ. Им не место среди здоровых людей Сьюма.

Роззен смотрела на подростка, сидящего перед ней. Он вроде бы говорил искренне, зеленые глаза сверкали нетерпимостью ко всем вышеупомянутым порокам. Этот парень сразу показался ей надежным, как только она увидела его два года назад, когда его и других его ровесников отделили от семей для формирования в отряды. Она никогда особенно не присматривалась к нему: такие, как Зи-Эл, обычно не доставляют проблем. Этот скорее будет звездой своего класса и раньше других вступит в верхний отряд. Но если верить слухам, что он с той девчонкой…

- А что у тебя с рукой, Зи-Эл? - спросила она.

Парень пожал плечами.

- Кое-кто из моего отряда предположил, что я тоже… из этих… Зелвитт сидела со мной на некоторых лекциях. Я доказал им, что это не так. Я могу вернуться на занятия?

И в самом деле, она видела пару разбитых носов и несколько красочных фингалов у мальчишек из его группы. Не придала значения, что ребята вымещают агрессию друг на друге, это вполне нормально в их возрасте.

- Можешь идти, Зи-Эл. Должна сказать, если будешь продолжать в том же духе, сможешь без проблем вступить в верхний отряд.

Он расправил плечи, по лицу его буквально на секунду пробежала тень самодовольства, видно было, что ему приятна похвала. Нет, с этим парнем точно все в порядке, но надо бы проверить остальной класс.

«Я убью вас всех», - подумал Зи-Эл, слегка склонив голову, как это было принято при общении с наставниками и учителями. Но когда он поднял глаза, в них не отражалось ни тени этой преступной мысли. Лучший ученик, будущий блестящий работник, образцово-показательный гражданин Сьюма уверенной походкой вышел в коридор. Отправился продолжать свою идеальную жизнь, завоевывать победы в состязаниях, похвалу учителей. Он ни на секунду не позволил своим тщательно запрятанным мыслям вылезти наружу.

Зи-Эл копил в себе ярость, ждал момента, когда можно будет дать ей волю, и незаметно наблюдал за своими одноклассниками. Не укрылось от него, что Залвин, например, незаметно утаскивает из раздатчика сахарные ампулы. Что за ним числится еще несколько мелких прегрешений. Что парень из параллельного класса тайком пишет карандашом в блокноте «ненавижу Сьюм», а потом стирает. Что вон та девушка вообще бывший странник, и после операции она явно не в себе.

А этот мальчишка, возможно, даже не бывший странник, а настоящий, но скрывает это. Примеров было множество, он специально выбивался в старосты, старался узнать как можно больше народу. Зи-Эл следил за каждой жертвой несколько дней, дожидался, пока они замечали это и начинали сходить с ума от страха.

- Я не сообщу о тебе, - говорил он, наконец, сотрясающемуся мелкой дрожью соученику, подкараулив его в безлюдном месте. - Но придет время, и я позову тебя. И ты очень пожалеешь, если не откликнешься.