Океан уходит, океан приходит (СИ)

– Очередная водная загадка от тинета? – усмехнулся проводник. Только никакого индейца уже не было. А в груди вдруг возникло смутное ощущение тревоги. Но Кэй быстро избавился от него.

Он спешил, очень спешил. Кто знает, как долго он тут пробыл? Как течет время там, где оно не властно?

========== 21. Секреты Центра, часть вторая ==========

21. Секреты центра, часть вторая

Я не могу многого рассказать о том дне, когда умерла. Помню наглухо закрывшуюся стальную дверь и темноту подвала. Помню бесконечные коридоры, по которым меня тащили. Помню страшной силы смрад, помню панику, отбросившую меня назад к двери, заставившую измочалить руки в кровь о холодный металл. Помню, как поднялась решетка, смутно различимая в темноте, и помню, как я совершенно охрипла от крика, когда увидела ИХ. Они приближались медленно-медленно, потому что их было так много, слишком много. А вот боли совсем не помню, что странно. Лишь секундную вспышку, перед тем как глаза закрыла пелена, сначала красная, потом постепенно выцветшая до облачной белизны. Я думаю, боль была, просто угасающий разум решил отсечь ее. И спасибо ему за это.

Первое, что я увидела после того, как ко мне вернулось зрение и вместе с ним осознание, что я почему-то осталась тут, в Сьюме − Зил, изо всей силы ударяющий кулаком по стене. А затем как он разворачивается, − вывихнутые распухшие пальцы, кровь… и абсолютно ничего не выражающее лицо, от которого мне стало даже страшнее, чем в подвале. Я бросилась к нему, но в следующую секунду уже почему-то очутилась в кабинете у Роззен.

На столе у нее лежала папка с моим делом, у нас всех были такие. Лаконичная и сухая летопись моей пятнадцатилетней жизни. Роззен долго смотрела на главную страницу, ту, что с фотографией.

− Никчемная идиотка, − проговорила она, покачав головой. Я решила, что это она про меня, но она смотрела куда-то вдаль, и мысли ее были далеко. А потом − я глазам своим не поверила − схватила ручку и быстро вписала прямо под моей фотографией буквы «С» и «Э». Скрытый эуктор. Вот это новости. И еще печать приложила, несколько раз перечеркнув мое лицо бледными чернильными полосами.

Я попыталась выхватить у нее документы или хотя бы смести их со стола, но тщетно, пальцы лишь хватали воздух. Роззен никак не отреагировала, когда я попыталась окликнуть ее. Даже когда я прошла сквозь нее, это тоже осталось незамеченным. Она почему-то нервничала, но вовсе не из-за моего присутствия в комнате. Вытряхнула из кармана жакета пузырек, поспешно проглотила выпавшие оттуда капсулы.

Я успела увидеть − такие у нас в отряде давали самым буйным психам. Успокоительное. И Роззен превысила суточную норму вдвое, а ведь это считалось преступлением, даже если речь шла о безобидном сахаре. Нам постоянно внушали, что гражданин Сьюма должен уметь засыпать, просыпаться, успокаиваться, бодриться и так далее сам, не прибегая к действию медикаментов. И пока я удивлялась, она проглотила еще одну капсулу и залпом выпила стакан воды. Побродила по комнате. Ноздри у нее нервно подергивались, пальцы она сцепила в замок, до треска суставов. Затем вышла из кабинета, чеканным строевым шагом прошла по коридору, остановилась у одной из смотровых площадок.

Внизу была столовая для узников, точнее, пациентов, как нас называл персонал Центра. Несколько врачей наблюдали за тем, как они едят. Роззен подошла к врачам, зашепталась сначала с одним, затем с другим. Несколько раз окинула заключенных взглядом своих рыбьих глаз. Спустилась прямо в столовую вместе с откуда-то взявшимся ассистентом. Долго бродила между столов, пристально разглядывая лица. Наконец, по ее указу ассистент отметил в своем блокноте несколько имен. Я заметила, что из числа тех, чей взгляд еще не был окончательно потухшим и безразличным. И все они были из странников, никого из простых нарушителей.

И хоть я уже была мертва, меня пробрал озноб. Не далее чем вчера, хотя я изо всех сил старалась выглядеть как можно более незаметно, ее взгляд остановился на мне. Ничего хорошего этот взгляд не обещал.

− Почему вы убиваете нас? − крикнула я, хоть и знала, что никто ничего не услышит.

Но Роззен уже шла дальше такими же широкими шагами. Я тащилась за ней, потому что меня словно волокло силой. Только годы спустя я поняла, что мы, тени, привязаны к людям, которые виновны в нашей смерти, и к тем, кто удерживает нас в мире живых. Связь с первыми рвется, как только ты узнаешь, как именно тебя убили − только самые упертые годами ходят за своими убийцами, на самом деле, не в силах никак отомстить или хоть немного испортить им жизнь… Со вторыми все сложнее. Именно поэтому меня вначале швырнуло от Зила к Роззен.

Я, конечно же, подозревала, что никого в Центре не лечат. В лучшем случае выйдешь оттуда этаким растением. Смертность тут была кошмарная, а никого это особенно и не волновало, ведь кто сюда попадал? Отбросы: странники и отступившиеся. Разве что родственники погибших иногда выражали недовольство, но это было редко: попавший в Центр считался позором семьи, и о нем стремились забыть как можно скорее.