Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Для морской охраны Палау поимка браконьеров – только начало длительной процедуры. Даже если полицейские доставляют нарушителей на берег, нет никакой гарантии, что в Палау найдутся переводчики, которые смогут наладить общение с состоящими из иностранцев командами, что в тюрьмах страны есть место для них или даже что в законодательстве найдутся все нужные нормы, чтобы обеспечить наказание. Большинство браконьеров, которые попадаются полицейским, работают на маленьких судах, принадлежащих одной семье и являющихся частью семейного бизнеса. Обычно владельцам таких судов не под силу ни оплатить штраф, который в некоторых случаях может достигать $500 000, ни уж тем более возместить расходы на репатриацию членов команды. Поэтому задержание таких судов означает для властей Палау, что им придется нести все расходы, связанные с обеспечением питанием, жильем и покупкой обратных билетов для задержанных.

Пока офицеры с «Ремелиика» инспектировали «Шэн Чи Хуэй 12», я пошел на корму, чтобы заглянуть в каюту под палубой. Через люк в палубе я спустился по лестнице в своего рода туннель высотой не больше 1,5 м. Он шел вдоль всего судна. По сторонам находились шесть каморок длиною менее 2 м каждая с небольшими кучами одежды, которые, судя по всему, служили подушками.

Рыболовные суда – в особенности в развивающихся странах – не отличаются особой чистотой, и с санитарией там обычно не все в порядке. Поместите в тесном замкнутом пространстве несколько десятков мужчин, через руки которых ежедневно проходит множество мертвых и уже начинающих разлагаться существ, – и инфекции не заставят себя долго ждать. К моменту командировки в Палау я уже побывал на десятках рыбацких лодок и судов и прекрасно знал, что, если я хочу сохранить здоровье, о некоторых привычках нужно позабыть. Первое правило – ни в коем случае не кусать ногти; стараться держать руки как можно дальше ото рта. Избегать порезов – даже незначительные чреваты серьезными инфекциями. В море я переставал пользоваться контактными линзами – не только из-за качки, но еще из-за бактерий, которые сразу попадали в глаза, что неизменно приводило к ячменю. Всепроникающая сырость приводит к ушным инфекциям, с ними приходится бороться на всем протяжении плавания. Ежедневная профилактика в виде капель смеси, на 50 % состоящей из уксуса и на 50 % из медицинского спирта, обычно помогает решить эту проблему, но иногда все-таки болит так, что хочется выть.

На «Шэн Чи Хуэй 12» было особенно грязно: чтобы добраться до Палау из Тайваня, судно должно было проделать путь в 1400 морских миль, то есть оно было в море уже чуть больше недели. При плохой погоде в условиях открытого моря команда просто не могла оставаться на палубе.

Было очевидно, что погружаться еще глубже в чрево этого судна точно не стоит, но любопытство взяло верх. Я хотел видеть, где эти люди спали и проводили время во время штормов. Чем дальше я продвигался в глубь тоннеля, тем меньше там было света и тем труднее становилось дышать из-за зловонных испарений, жары и шума. Где-то впереди прошмыгнула крыса. Кое-где с потолка капала тошнотворная маслянистая жидкость, источником которой, судя по всему, были разделочные столы на верхней палубе.

Практически всю площадь этого помещения, похожего на тесный технический подвал, занимали спальные места. В самом конце тоннеля находилась огромная дизельная силовая установка, она бешено тряслась и подпрыгивала. Ее окутывал дым выхлопов, которым некуда было деваться, поскольку выхлопные отверстия были частично заблокированы. Протиснувшись в самый конец, я присел и провел там пару минут, чтобы почувствовать, что значит быть матросом на таком судне. Я старался дышать только через рот – воздух был таким горячим, что, казалось, еще немного, и он обожжет ноздри. Вдруг я понял, что проход, по которому я только что пробрался, был далеко не только помещением, где спали рыбаки. Это был главный канал отвода выхлопных газов от силовой установки.

Чем больше я погружался в будни обитателей судна, тем труднее мне было понять, кто же все-таки хищник, а кто жертва. Отправляясь в Палау, я собирался посвятить все внимание проблеме сохранения хрупкой, беззащитной морской фауны, включая рыб, и понять, насколько большой урон ей причиняют браконьеры из других стран. Это яркий пример хищнической эксплуатации ресурсов океана – что-то вроде наконечника на копье беззакония. Но совсем скоро стало очевидно, что все не так однозначно и просто, как я думал поначалу. Конечно, это не умаляло вину охотников за легкой добычей в водах Палау, но создавалось впечатление, что сами браконьеры нуждаются в помощи не меньше, а может быть, и больше, чем обитатели океана.

В тот день, вернувшись на «Ремелиик», я начал читать отчет правительства Палау о расследовании обстоятельств исчезновения «Сессны» и убийства китайского матроса в 2012 г. Документ содержал расшифровки допросов 25 рыбаков с браконьерских китайских судов – они сидели под арестом в корорской тюрьме в течение 17 дней.