Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Чтобы спасти свою репутацию, компания-владелец судна заручилась поддержкой прожженного лоббиста и пиарщика Гленна Инвуда. Ему уже доводилось представлять интересы ряда не слишком добродетельных компаний, работающих в сомнительных отраслях[188]. Достаточно упомянуть китобойный промысел и табачную промышленность. Инвуд отлично знал, что нужно делать, и сразу ринулся в атаку на оппонентов, утверждая, что трагедия была единичным случаем, исключением из правила.

По словам Инвуда, рыболовство – опасный и сложный вид деятельности. Без несчастных случаев в таком деле не бывает. Другие компании тоже теряли суда. Он утверждал, что правозащитники и экологи несправедливо критикуют Sajo Oyang, фабрикуя доказательства вины компании. За этой критикой, заявлял он, стоят конкуренты, которые хотят вытеснить иностранные суда из вод Новой Зеландии.

Примерно через восемь месяцев после гибели «Оянг 70» в порт города Литтелтон в Новой Зеландии прибыла его замена – траулер «Оянг 75», который к тому времени уже два месяца вел промысел в новозеландских водах. Инвуд провел для репортеров экскурсию по новому судну, расхваливая его как пример образцового отношения к работникам и высочайших стандартов ведения промысла.

Но даже нанятый Sajo Oyang ловкач со всеми его ухищрениями не смог справиться с бурей общественного возмущения, поднявшейся на фоне того, что случилось после описываемых событий. Ранним холодным утром 20 июня 2011 г. одна из прихожанок церкви в Литтелтоне обнаружила, что в нефе храма прячутся от своего работодателя 22 индонезийца. Зажатый со всех сторон горами на восточной оконечности Южного острова, одного из двух крупнейших островов Новой Зеландии, Литтелтон – это тихий городок с населением около чуть более 2000 человек. Дрожа от холода и страха, индонезийцы рассказали, что сбежали с «образцового» «Оянг 75» во время разгрузки.

Около 4:00, пока капитан спал в своей каюте, они улизнули с судна. Будучи мусульманами, они какое-то время бродили по улицам в поисках мечети. Не найдя ее, решили укрыться в церкви.

Один за другим беглецы рассказывали сначала служителям церкви, а потом местным чиновникам и следователям о жизни в рабских условиях на судне, которое впору было переименовать в «корабль ужасов». Например, старшему механику ничего не стоило сломать нос матросу за то, что тот случайно столкнулся с ним.

Другой офицер так часто бил одного из членов команды по голове, что тот частично потерял зрение. Случалось, что непокорных запирали в холодильной камере. Других заставляли есть протухшую наживку для рыбы. 20-часовые смены считались удачей – порой рыбаки работали 48 часов без передышки. «Я часто думал о том, как попросить помощи, – признавался Энди Сукендар, один из индонезийцев, работавших на палубе. – Но я не знал, к кому обратиться».

Самым ужасным из всего, что творилось на судне, по словам беглецов, были постоянные сексуальные домогательства, исходившие в основном от боцмана по имени Вонгеун Канг, отличавшегося к тому же садистскими наклонностями. Этот 42-летний кореец воровал у матросов одежду, пока они принимали душ, а потом гнался за ними до самой койки. На камбузе он мог запросто пристроиться к кому-нибудь сзади и, достав свой половой орган в состоянии эрекции, начать тыкать им в выбранную жертву. Также для него было обычным делом схватить за гениталии проходящего мимо по коридору матроса. Другие офицеры-корейцы, рассказали индонезийцы, тоже пытались приставать к ним, но боцман был агрессивнее всех. Часто он даже не ждал, пока матросы выйдут из душа, и нападал прямо там. Он забирался к ним в койки по ночам, приставая во время сна. «Боцман пытался показать мне, как я должен заниматься с ним сексом, но я отказался», – рассказал один из членов команды. Но не у всех получалось дать ему отпор.

Я бы хотел написать, что был поражен этими рассказами. Но все, о чем я читал, было мне до отвращения знакомо. Отсутствие внешнего контроля в море и, как следствие, практически диктаторская власть офицеров над командой открывают широкие возможности для жестокого обращения и злоупотреблений, о которых зачастую становится известно только после гибели судна.

Пока полиция опрашивала команду «Оянг 75» в Литтелтоне, владелец судна отказался оплачивать их проживание и питание, заявив, что они больше на него не работают. Боцмана уволили и быстро отправили в Корею, чтобы спасти от судебного преследования в Новой Зеландии. Рекрутеры в Индонезии, участвовавшие в найме команды, постоянно названивали семьям матросов, убеждая их не разговаривать с журналистами и адвокатами.

Новозеландский журналист Майкл Филд и двое исследователей из Университета Окленда Кристина Стрингер и Гленн Симмонс провели собственное расследование, потратив на него целый год[189]. Они опросили десятки рыбаков с нескольких судов, принадлежащих Sajo Oyang, и сотни работяг с судов других компаний, ведущих промысел в водах Новой Зеландии. Перед ними открылась куда более масштабная картина злоупотреблений.