Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Утром на лазурном небе не было ни облачка. Они отвязались от плота и попытались скоротать время в разговорах о футболе и своих близких. При этом приходилось непрерывно цепляться за плот. Был ветреный весенний день. Без еды и питья, мокрые и замерзшие от холодных брызг, они стали изнемогать. К заходу солнца заметно похолодало. Они были уже на грани паники. «Слова засохли во рту», – сказал Мндолва. Он начал читать «Отче наш» – сначала про себя, потом вслух. Кобело поддержал его, но вскоре закашлялся, его начало рвать кровью.

И удача повернулась к ним лицом – в виде пятнышка, появившегося на горизонте. Вскоре к плоту, громко тарахтя подвесным мотором, подошла трехметровая деревянная лодка. «Что вы тут делаете?» – прокричал по-английски рыбак, бросая на плот веревку. «Не знаю», – ответил Мндолва.

Через несколько часов рыбаки высадили бедолаг-танзанийцев на причал в нескольких милях от либерийского города Бьюкенен, где сотрудники иммиграционной службы задержали их за отсутствие документов. «Почему вы сажаете нас в тюрьму, а насчет моряков ничего не предпринимаете?» – вспоминает Мндолва свой разговор с одним из чиновников, которому рассказал о действиях экипажа «Дона либерта». «Мы занимаемся преступлениями на земле, – ответил тот, – море нас не касается». Кровавый кашель Кобело усилился, и он умер через шесть дней после того, как вернулся на берег. Ему было 26 лет.

Судно «Дона либерта» прибыло в порт Труро на юго-западе Англии в июне 2011-го, примерно через месяц после того, как Мндолву и Кобело высадили в открытом море. Британская полиция, очевидно, оповещенная либерийцами, поднялась на борт и допросила капитана. Вскоре следствие было закрыто – по словам портовых чиновников, из-за отсутствия доказательств.

Я позвонил капитану порта Труро Марку Киллингбеку, надеясь расспросить его о безбилетниках. Он сказал, что по запущенному виду судна было ясно, что «Дона либерта» переживает тяжелые времена. И без тени иронии добавил, что в его офис поступило несколько запросов о задержании судна, но ни в одном не говорилось о жестоком обращении с оставленными в море нелегальными пассажирами. Запросы поступили от кредиторов судна, которые боялись потерять свои деньги.

…

Лет 20 назад это было невозможно себе представить. Репортеру, находящемуся в столице США Вашингтоне, ни за что не удалось бы отыскать живущего где-то в южноафриканских трущобах человека, не зная его имени и местонахождения. Мне потребовалось на это три месяца и немало удачи, но благодаря глобальной взаимосвязанности смартфонов, оцифрованной информации и социальных сетей, таких как WhatsApp и Facebook, я все же отыскал Мндолву и установил с ним связь.

О нем я впервые услышал от сотрудника ООН, который не запомнил имен безбилетников, но точно знал, что один из них умер в Либерии от перенесенных страданий. Я обратился за помощью к другу из Либерии, а тот дал мне адрес электронной почты своей кузины, живущей в столице Либерии Монровии и находящейся в романтических отношениях с полицейским. Этот полицейский осторожно представил меня через Facebook Messenger бывшему сотруднику порта, который имел доступ ко всяким полезным записям.

Никто никому не платил – все свелось к множеству телефонных звонков, текстовых сообщений и искренних уговоров. «Ты совсем не обязан помогать мне, а я не имею права платить за эту информацию, – вновь и вновь повторял я. – Но мне сказали, что ты друг, а эта история должна стать известна широкой публике».

Большой шаг вперед был сделан, когда портовый чиновник согласился отыскать отчет о прибытии двух спасенных в море безбилетных пассажиров. Несмотря на скудность сведений, в отчете значилось полное имя Кобело. Узнав его, я нанял репортера из Монровии, поручив опросить местные СМИ. Большинство из них не имело сайтов, поэтому в поисках семьи Кобело пришлось параллельно связываться с правозащитными группами.

Уже через неделю мы отыскали в Танзании его 37-летнего старшего брата Майкла. Я дозвонился до него и нанял другого репортера, уже танзанийского, чтобы тот навестил его в Дар-эс-Саламе и устроил нам беседу по телефону. Майкл, говоривший со мной из своей лачуги, согласился, что его брат нарушил закон, тайно забравшись на судно. Но ведь нельзя же за это наказывать смертью. «Даже здесь, в Танзании, нам говорят: если поймаешь вора, не бей его, – добавил он. – Не бросай его в море». Я спросил Майкла, может ли он помочь мне найти Мндолву, и он согласился.

Мндолва вел бездомную нищенскую жизнь на улицах в районе кейптаунского порта, но все же имел смартфон и оплачивал, по возможности, сотовую связь. Он также знал места, где можно получить бесплатный доступ в интернет, и несколько раз в день пользовался им. Брат Кобело связал нас через Facebook Messenger. На протяжении нескольких следующих месяцев я почти ежедневно разговаривал или переписывался с Мндолвой. Он был несилен в английском, поскольку с детства говорил на суахили. Обычно он записывал слова по звучанию, а мне приходилось читать его сообщения вслух, чтобы понять, что он хотел сказать.