Океан. Выпуск четвертый

Паровозы продолжали вползать в чрево нашего теплохода. Морские дела никогда не должны останавливаться.

Популярность Советского государства у американцев в эти дни достигла высокой точки.

В городе на улицах, в кафе, автобусах только и слышно: русские, русские.

— Русские им всыплют в Маньчжурии.

— Там у японцев огромная Квантунская армия.

Хорошо помню день 11 августа. Поздно вечером американское радио передало:

«Агентство Юнайтед Пресс только что сообщило из Берна в Швейцарии, что японское правительство обратилось с предложением безоговорочной капитуляции».

В это время я был у вновь назначенного председателя закупочной комиссии на западном берегу США контр-адмирала Рамишвили. После беседы он предложил отвезти меня на судно.

Город трудно узнать. Несмотря на позднее время, улицы полны народу. Люди шли сплошным потоком, занимая всю проезжую часть. Машины двигались с большим трудом. Нас окружили кольцом юноши и девушки. Увидев, что в машине сидят моряки, кто-то бросил в открытое окно цветы. Двое взобрались на кузов и отплясывали какой-то танец. Контр-адмирал не на шутку испугался, что машина развалится. Около часа мы не могли проехать центр города. Со всех сторон слышались радостные возгласы, пение, музыка.

— Они празднуют конец войны, а нам предстоит еще немало боев, — сказал мне Рамишвили, когда мы вырвались из бушующей толпы. — Рейс у вас очень ответственный. Никаких конвоев не предвидится, рассчитывайте только на свои силы.

На судне заканчивались погрузочные работы. Трюмы были загружены и закрыты. Кран при свете прожекторов ставил паровозы и тендеры на палубу.

На следующий день американцы принесли нам весть, что мы пойдем не во Владивосток, а через Панамский канал в Европу, ибо плавание для советских судов по дальневосточным морям очень и очень опасно. Но все это были слухи. Мы пойдем во Владивосток обычным курсом.

Отход назначен на 15 августа. Все формальности окончены. Тепло прощаемся со знакомыми американцами. Они провожают нас с печальными лицами. Несмотря на то что в Америке отпразднована победа над Японией, они знают, что идут жестокие бои в Маньчжурии, на Южном Сахалине и на севере Курильской гряды. Первый Курильский пролив в огне.

14 августа я получил от конвойной службы секретные документы. В них предписывалось идти в Петропавловск.

В общем, я получил кипу секретных документов, и предстояло с ними еще разобраться до выхода в рейс. На всех бумагах стояла строгая надпись:

«Эти документы секретны, и они никогда ни в коем случае не должны попасть в руки неприятеля. Все инструкции и опознавательные знаки должны быть немедленно сожжены при пересечении 165-го меридиана восточной долготы».

Наконец мы распрощались с морским лоцманом, он сошел с борта у плавмаяка Колумбия. Прощаясь со мной, лоцман пробурчал:

— Советую не снимать спасательного жилета ни днем, ни ночью. Желаю счастливого плавания.

Погода была ветреная, и лоцманская шлюпка долго ныряла в волнах. Океанские волны с каждым днем становились всё круче, однако всех радовала штормовая погода. Атака подводной лодки в такое волнение немыслима. А наш теплоход, как утка переваливаясь с волны на волну, держался превосходно.

…Теперь мы шли тайком, без всяких огней. Флаги на бортах закрашены. Наша веселая елочка — нейтральные огни зеленый, красный, зеленый — впервые не зажигалась. Вахту держали в десять пар глаз.

Через несколько дней миновали пролив Унимак. Ответили на запрос сторожевого корабля опознавательным сигналом и направили свой путь к порту Датч-Харбор. Далее шли строго по инструкции, оставляя черные и красные буи вправо и влево, минуя колокольные буи и цилиндрические. Лоцман вечером 23 августа ввел нас в Датч-Харбор и поставил у причала. Не зная, как пойдут дела дальше, я решил пополнить запасы горючего. Теплоход поставили к пирсу, предназначенному для приема жидкого топлива.

От командира базы на «джипе» за мной приехал конвойный офицер и повез в селение Уналашка, самый большой населенный пункт Алеутских островов. Русские промышленники основали его еще в 60-х годах XVIII столетия. Поселок расположен в глубине бухты Иллюлюк и состоит из одной широкой улицы, протянувшейся вдоль берега. На окраине две старинные русские пушки на деревянных лафетах. В селении обширный склад продовольственных и промышленных товаров, маленькая лавка, где тоже торговали кока-колой, и несколько каких-то сараев, в одном из них располагался кинотеатр. На улице видна деревянная православная церковь. Алеуты, с которыми я встречался в селении, говорили по-русски; плохо, правда, но по-русски.