Океан. Выпуск двенадцатый

Начальник экспедиции отложил пока в сторону научные книги. Сейчас иное заботит его. Предстоит встреча с полинезийцами — жителями островов центральной части Тихого океана. Какое описание плавания в Полинезию ни возьми, везде говорится, что островитяне нрава веселого, открытого, понятия о собственности у них совсем иные, нежели у европейцев. Оттого и случалось часто, что островитян считали воришками и оружие в ход пускали.

Крузенштерн решительно придвигает чернильницу и пишет приказ. Он думает, что этим установленным раз навсегда правилам общения с аборигенами будут следовать в дальних вояжах своих экипажи судов флота российского:

«Главная цель пристанища нашего на островах Маркизов — есть налиться воды и снабжение свежими припасами… Я уверен, что мы покинем берег тихого народа сего, не оставив по себе дурного имени… человеколюбивыми поступками нашими постараемся возбудить живейшую к нам признательность, приготовить для последовательных соотечественников наших народ, дружбой к россиянам пылающий».

Далее Крузенштерн определяет четкий порядок меновой торговли, назначает ответственных за это лиц. И в заключение:

«Наистрожайше подтверждается каждому… на берегу и корабле без особого приказания отнюдь не употреблять огнестрельного оружия».

Первым из Маркизских островов открылась Нукагива (Нукухива). Где здесь удобнее выгрузиться? Карты вопрошать о сем бесполезно, надо определяться самим.

Множество лодок жизнерадостных маркизян будто только и ждали появления корабля. Вмиг завязалась торговля. Впрочем, какая это торговля? Маркизяне, как дети, радовались любому железному предмету. А взамен бери любые дары земли и моря. И ученые и моряки с любопытством разглядывали островитян, знакомились с их жилищами, укладом жизни. Поразительные лодки, двойные, соединенные общей платформой, пироги с балансиром, небольшие, не более пяти сажен в длину, а столь устойчивы на волне. И постройки: четыре столба, вкопанные в землю. Перекладины. А стены из бамбуковых жердей, крыша из пальмовых листьев — вот и все строение, но в столь райском климате другого, пожалуй, и не надо… Одежды почитай что никакой и нет на островитянах. Повязки на бедрах — и все. Разве что в дождь на плечи набрасывают нечто вроде длинных рогож. Но зато все тело изрядно татуировано до самых пяток.

А какова пища? Плоды хлебного дерева, кокосовые орехи, бананы, батат, корни таро. Рыба печеная, а чаще — сырая. Обмакивают куски ее в морскую воду: соли на острове нет. Много диковинного. Сиди себе под пальмой, попивай прохладный сок ее плодов да заноси на память все увиденное.

А вот и паруса показались. «Нева» припожаловала. Оказалось, что Лисянский заходил на остров Пасхи. И хотя стоянка была по необходимости кратковременной, узнал столько интересного, что, пожалуй, не грех там остаться бы и на год… Крузенштерн только позавидовал и повздыхал, слушая обстоятельный рассказ капитана «Невы». На Маркизах моряков с «Невы» встретили столь же радушно.

Наступил день отплытия. Участникам экспедиции и верить не хотелось, что навсегда они покидают этот подлинный рай южных морей. Записи же, которые они увозили, скоро станут просто бесценными, потому что уж спущен на воду корабль, который приведет сюда американский капитан Мак-Кормик, чтобы водрузить на Маркизах звездно-полосатый флаг и обильно пролить кровь островитян. Ну, а потом наступит черед французских «цивилизаторов», которые превратят Нукухиву в центр своей миссионерской деятельности на Тихом океане. Отцы-проповедники начнут с фанатическим упорством искоренять местные обычаи и нравы, объявив их дикарскими. Впрочем, к тому времени большая часть маркизян погибнет от пуль колонизаторов или от завезенных европейцами болезней.

После недолгой остановки на Сандвичевых (Гавайских) островах, где не оправдались надежды пополнить запасы продовольствия, корабли экспедиции продолжали идти на север. Но пути их разошлись. Лисянскому надобно было вести «Неву» к острову Кадьяк, где была главная база Российско-Американской компании. Крузенштерн же еще в Петербурге получил предписание идти прямо к Японским островам для выполнения дипломатической миссии. Но течь, течь, все та же носовая течь! Вода в трюмах прибывает, а там грузы, которые так ждут на Камчатке: железо, якоря, парусина, канаты, пушки, порох, свинец, ружья, сабли, пистолеты, медная и оловянная посуда, вина, водка, табак, чай, мука, сахар, крупы и еще многое другое. Сколько они простоят в Японии, неизвестно, и, значит, риск потерять все это слишком велик.