Океан. Выпуск одиннадцатый

На палубе было все спокойно. И капитан вернулся в каюту, заперся, чтобы никто не мешал. Он решил еще раз хорошенько подумать, какую новую каверзу замышляют все эти «уполномоченные». Ничего не приходило в голову… Лишь предчувствие, что это еще не все. Но команду поднять пар все-таки дал.

Офицеры вернулись через три часа. Переводчик сообщил, что копии меморандума сделаны. Теперь капитан может внести туда свои оговорки, подписать — и «Ангара» свободна.

Таким образом, выше заголовка «Меморандум» появилась запись на японских текстах:

«Не понимая языка данного меморандума, считая, что подлинник, согласно гарантии военных властей и господина переводчика, полностью соответствует русской копии…»

А затем на всех четырех экземплярах дописал следующее:

«По требованию властей под таким текстом ставлю подпись на четырех экземплярах меморандума со следующими примечаниями. Пункт пятый о неполноте радиодокументов, основанный на приеме японской контрольной станцией радиограммы, которая с судна не подавалась, считаю ошибочным. Точность ведения радиожурнала гарантирую. Принимаю к сведению гарантии на безопасный выход из запретной зоны. Капитан парохода «Ангара» Н. Рябов».

Затем последовал ряд устных запретов капитану: радиостанцию распечатать только после выхода из запретного района, рундук с оружием вскрыть там же. Капитан обязан был точно придерживаться курса, который Масафуми Дзуси лично нанес на карту.

Наконец формальности закончены. Теперь лейтенант был сама любезность. Поинтересовался, не нужны ли свежая вода и провизия. Предложил услуги лоцмана на вывод из порта. Но Рябов отказался от услуг. Фарватер запомнил и рассчитывает выйти из порта засветло.

Наконец группа досмотра покинула судно. Вахта подняла и закрепила парадный трап, теперь он не понадобится до Владивостока.

Раздалась желанная команда:

— Боцмана на брашпиль!

Загремела якорная цепь. Ожили машины, по-рабочему задымила труба «Ангары». Пароход развернулся и медленно направился к выходу из гавани. Снова миновали позиции зенитчиков, неработающий маяк. Далеко слева по борту волны набегали на выступавшие из воды черные камни — те самые, на которые едва не посадил пароход «лоцман» Ято. Вскоре и маяк, и сопки, и камни скрыла мелкая сетка дождя.

Но к вечеру дождь прекратился. Облака стали рассеиваться.

VIII

На корме, на носу, на крыльях мостика несли вахту наблюдатели.

Перед тем как засесть за шифровку, капитан обошел посты, предупредил каждого, чтобы смотрели с кошачьей зоркостью. Он не верил японцам, не верил их усыпляющей благожелательности, вдруг проявившейся с их стороны в последние часы перед выходом в океан. И он помнил еще, с какой тщательностью они анализировали скорость «Ангары» при разных условиях погоды. Зачем-то надо было им все это знать. Если бы пароход шел на север, в сторону Петропавловска-Камчатского, самым лучшим решением было бы: как только останется позади узкий коридор в запретной зоне, уйти на сотню миль в открытый океан и уж потом повернуть на генеральный курс. Но для «Ангары» такой маневр не годился. Ведь нужно было все равно миновать проливы, снова приближаться к японским берегам и двигаться на виду патрульных кораблей, под надзором «рыбаков», вооруженных биноклями.

Тихо шуршала вода за бортом. Волнение всего два балла. Луна была справа, на траверзе. И светлая дорожка, не отставая, бежала сбоку за пароходом.