Океан. Выпуск одиннадцатый

Мазурук рассказал ему и о неслыханно гнусном и трусливом поведении капитана американского судна «Уинстон Сёйлем» Лонгрена, выбросившего целехонькое судно на берег губы Обседья. Этот так называемый союзник приказал утопить все затворы орудий и наотрез отказался вести свой корабль в советский порт. «Судьба транспорта и груза меня не интересует, поскольку они уже доставлены мною в первый русский порт», — с циничной наглостью заявил он Мазуруку. Под портом он имел в виду пустынную бухту на острове Новая Земля в тысячах километрах от железной дороги. Об этой истории Качарава тоже узнал на следующий день от своего приятеля летчика.

Двадцать четвертого августа, загрузив топливо и около шестисот тонн различных грузов, «Сибиряков» вышел из порта, за кормой заплескалась вода Карского моря.

На борту «Сибирякова» было больше сотни человек команды и пассажиров, среди них семь женщин. Часть из них попали на Север впервые. Особенно много с ними хлопот было у комиссара Эллимелаха. Сейчас он стоял рядом с Качаравой на мостике, коренастый, большеголовый, и, с наслаждением вдыхая живительный морозный воздух, говорил капитану.

— Мы с тобой, Толя, от этого воздуха должны прожить лет сто, не меньше. Я недавно читал, что если в одном кубическом сантиметре воздуха крупного города содержится от трехсот до четырехсот тысяч пылинок, то здесь, над морем, их всего двести штук. Улавливаешь разницу?

Комиссар любил выписывать из книг и журналов всякие интересные цифры, заносить в записную книжку, а потом пересказывал их матросам.

— Лично я согласен вдыхать воздух, где много пылинок, — смеялся Качарава, разжигая погасшую трубку. Мне пылинки не мешают.

На следующее утро около полудня в бинокль уже можно было рассмотреть голые низменные, будто уходящие прямо в воду берега острова Белуха с одиноко возвышавшимся на них географическим знаком. А поодаль от берега круто торчащие вверх, как бы специально сложенные из огромных расколотых камней горы. Как и везде на островах, здесь не было растительности. На многие станции полярники специально привозили с собой плодородную землю в ящиках, морозоустойчивые сорта саженцев, заботливо ухаживали за ними, поливали теплой водой, и все равно вырастали кривые чахлые уродцы. Да и те вскоре погибали, не выдержав единоборства с ураганными ветрами и жестокими морозами.

— Справа семьдесят силуэт большого военного корабля! — как гром среди ясного неба прозвучал голос вахтенного сигнальщика.

Еще утром капитан «Сибирякова» получил шифровку с Диксона с предупреждением о возможном появлении в наших водах вражеского рейдера. Эта радиограмма не очень встревожила Качараву. Относилась она ко всем судам и полярным станциям, и вряд ли предупреждение имело к «Сибирякову» прямое отношение. Тем более что пароход уже входил в полосу дрейфующих льдов, о чем свидетельствовало заметно побелевшее небо и все чаще встречающиеся на пути айсберги. За всю войну в этот район еще не решался входить ни один вражеский корабль.

И вдруг такое сообщение сигнальщика! В него не хотелось верить. Может быть, произошла ошибка, обман зрения? Качарава и Эллимелах почти одновременно вскинули бинокли. Из-за горизонта поднималась широкая конусообразная мачта с марсом, смутно просматривались надстройки.

— Боевая тревога!

Колокола громкого боя вызвали команду резким продолжительным звуком. Личный состав быстро занял боевые посты. Теперь, прильнув к окулярам дальномера, уже без труда можно было рассмотреть стремительно приближающийся пересекающим курсом корабль. Острый, хорошо заметный на светлом горизонте силуэт, носовая и кормовая орудийные башни не оставляли ни малейших сомнений, что перед ними крупный военный корабль, возможно крейсер или даже линкор. У Качаравы все оборвалось внутри. Он понимал, что встреча с таким могучим, быстроходным кораблем не оставляет «Сибирякову» на спасение ни одного шанса, ни единого. Почему-то на мгновение пришла в голову недавно услышанная история с капитаном американского судна «Уинстон Сёйлем», обезумевшим от страха перед лицом опасности, потерявшим человеческий облик. Нет, он никогда не был и не будет трусом. Придется умереть, и он сумеет принять смерть достойно. Но пока об этом думать рано. Нужно принимать решение. А решение в данной ситуации может быть единственное: выиграть время, попытаться избежать боя. Идти к острову Белуха и там выброситься на берег и спасти людей.

— Полный вперед!

Капитан взял на штурманском столе телеграфный бланк и быстро написал текст первого донесения:

«Заметил иностранный вспомогательный крейсер. Следите за мной».

— Юра! Быстро в радиорубку! — сказал он юнге Прошину. — Передать на Диксон немедленно!

Первый шок от встречи с противником начал проходить. Качарава овладел собой, снова раскурил погасшую трубку. Но рука, державшая зажигалку, противно дрожала. «Решение принято, — подумал он. — Теперь его надо выполнять».