Океан. Выпуск второй

— Обычное всё. Краба, сети за борт покидали и жалели добро, но ведь старшой велел. Когда облегчали бот, Сергей в сетях запутался и чуть не вывалился за борт. Его Ильюшиц успел за ноги схватить. Схватил, а их обоих потянуло, но тут, значит, мы всем экипажем не дали. Еще смеялись, шутили. Правда, Сергей испугался, дрожал весь, вода из него… кто-то сказал, надо ему из аварийного на поправку. Костя пошел на корму к Карповичу, а Карпович так грозно: «Что, мы терпим бедствие? Через полчаса на базе будем, а там парная и…»

Дверь отворилась, зашел Костя, поздоровался, и разговор зашел о тех, кто в лазарете.

— Василий Иванович пришел в себя, уколы делают ему, — сказал Костя, — а он спирту у врачей клянчит. Олег — нормально, а Серега, как сыч, разговаривать не хочет. Переживает. Только и спросил: нашли Женьку или нет?

— Вы извините, товарищ Ильюшиц, — сказал председатель судкома, белоголовый красивый старик, — мы тут беседуем о том, как Карпович за борт упал. Такая нелепость. И как это могло случиться?

— Сам не понимаю, — ответил Костя. — Я в рубке с Василием Ивановичем горючее менял. Да что тут гадать, смыло волной старшину. Я в рубке вдруг слышу — там, наверху, Батаев на Серегу кричит: «Круг бросай, бросай круг!»

— Он бросил? — спросил завлов.

— Конечно, бросил. А потом Василий Иванович из рубки выскочил и в воду бросился, но я этого не видел. Мне Батаев запретил из рубки выходить. Он стал за старшого и мне велел продолжать.

— А зачем вы меняли горючее?

— Как — зачем? У нас же ведь мотор того… вы знаете. Я Карповичу сказал, вода, наверное, попала. А у Василия Ивановича канистра с запасным горючим была. Вот старшина и велел нам, пока шторм не разгулялся, сменить горючее. Меня послал помогать Василию Ивановичу, Серегу к себе позвал на корму румпель держать. Один Женька уже не мог, устал, и, когда двое, надежнее. Бот дрейфовал, а мы по-быстрому слили старое горючее и заправились новым из канистры.

— Это вы не дали перед этим Сергею за борт упасть? — спросил Петрович.

Костя смутился, не любил он свое геройство выставлять. Ответил:

— Чего не дал? За ноги схватил, и все тут.

— А потом пошли к старшине на корму, чтобы он разрешил вскрыть аварийный запас. Так? Вы решили, что ситуация аварийная, что терпите бедствие, и испугались?

— Я? — воскликнул Костя. — Да вы что? Мне только на «Абаше» не по себе стало, только тогда и подумал: «Гляди, а мы ведь чуть того…» У нас никто не испугался шторма. Штормит, качает, и ладно, про плохое никто не думал.

— Значит, героями себя вели?

— Какой там героями! Обыкновенно, как всегда. На работе, можно сказать, были. Серега только… да и он просто перепугался, воды наглотался, когда в сетях запутался. Но тут любой… И он быстро в себя пришел, особенно после тюбика с этим… как его… вкусная такая штука, крепкая!

— Попробовали, значит, и вы, — укоризненно сказал Петрович. — И понравилась?

Костя опустил глаза. Вот, елки-палки, проговорился! Но его выручил Батаев:

— Тут я виноват. Женя разрешил один тюбик для Сергея взять, а мы взяли два. Я вскрывал аварийный запас, хлопцы окружили… всем хотелось, знаете, просто. Никогда в жизни не пробовали, и тут случай. Я и сказал: «Один Сергею, а один на всех». Каждому досталось граммов по десять. Остальное — можете проверить — целое.

— А пачка галет? — уныло сказал Костя, который сам и съел эту пачку, потому что ему тогда ужасно хотелось заморить червяка.

— Да, — сказал Батаев, — еще пачки галет в аварийном не хватает. Тоже я разрешил. И это моя вина.

— Я думаю, — заметил с улыбкой Петрович, — что мы с Валерием Ивановичем это вам простим, товарищ Батаев, хотя вы слишком часто брали на себя инициативу. Командовать, наверное, любите?

— Вы что? — заступился Костя. — Батаев не такой, просто он на боте авторитет имеет, плавал ведь раньше, а из нас — никто, кроме старшины и моториста. Серега, правда, заливал, что он чуть ли не в море родился около каких-то там островов, но это не чувствовалось.

— Мы отвлеклись, — сказал завлов, думая, что все эти расспросы ни к чему. Оно и ясно, что в падении старшины за борт никто не виновен, кроме него самого. Да и он не виноват, просто случай! — Вот упал Карпович за борт, а вы его как спасали?

— Обыкновенно, — одновременно сказали Костя и Вася.

— По одному говорите. Впрочем, вы, Ильюшиц, в рубке сидели, а спасением Карповича, как мы поняли, взялся руководить Батаев. Давайте, Батаев, все как можно подробнее изложите.