Океан. Выпуск второй

И продолжал звучать в ушах вопрос Насти, от которого сострадание к ней стремительно росло и становилось невыносимым. Оно сжигало, раскаляло его, словно кусок металла в сильном огне. И Серега, дважды спасенный в один день, подумал и вдруг понял, как ничтожно пережитое им по сравнению с тем, что он теперь обязан и должен!

Да, это правда, несколько дней назад он был куском мягкого железа и попал в огонь, и в нем чуть не расплавился. Но, охлажденный большой мыслью, большой целью, приобрел, как закаленная сталь, твердость, без которой человек — ничто. Сергей усмехнулся, вспоминая себя в недавнем прошлом, и посмотрел на равнодушное море.

Потом пошел в лазарет и в темноте, не зажигая света, порвал письмо, а в конверт вложил новый листок, на котором размашисто написал:

«Ты прав, Женя. Я должен жить и обязан быть как ты и лучше!»

«Боцману на бак!» — раздалась команда из динамика, и она разбудила смертельно уставшего Серегу.

Он поднялся на койке, подумал: «На южное поле пришли. Скоро подъем», — и стал будить товарищей.

Начинался новый день путины.

Татьяна Ростовайте АУШТРИНИС [12]

Кто на море родился, стал взрослым,
Вскормлен морем и морем вспоен,
Лишь увидит он парус иль весла, —
Трепет в сердце почувствует он.

Кто соленою влагой и зноем

Пропитал свою жизнь, знаю — тот
Не сробеет, когда ледяною
Ауштринис волною качнет;

Лишь плотнее в брезент завернется

И баркас повернет на волну,
Не гадая — домой ли вернется
Иль пойдет он сегодня ко дну.

Кто родился на море —

У моря
Тот погоды не ждет
И готов
С ауштринисом снова поспорить,
Был бы только хороший улов.

           Перевел с литовского Игорь Строганов

Леонид Климченко ВСПЛЫТИЕ

Мне не сравнить ни с чем минуты эти,
Они наградой нам за труд даны:
Что может быть прекраснее на свете
В конце похода всплыть из глубины!

Чего так ждали, то свершится ныне,

И будет нереальным, как во сне, —
В открытый люк сладчайший воздух хлынет,
И лодку закачает на волне.

Уже команда рубку обживает,

О, как затяжка первая крепка!
В посту центральном очередь живая,
И слышен сверху запах табака.

Передвигая ватными ногами,

По трапу лезешь, слыша сердца стук.
И закрываешь вдруг глаза руками,
Ошеломлен увиденным вокруг.

Слепит глаза осенний тусклый вечер,

И ярче солнца блеклый след волны.
Каких-то два часа до нашей встречи,
И берега Рыбачьего видны.

Белее снега вал бурунный хода,

Над рубкой чайки с хохотом снуют.
И запахи густые соли, йода
От рубки обсыхающей текут.

В хорал слагаясь, море, свет и звуки —

Гимн дальнему походу твоему,
Бескрайний мир протягивает руки
Нам, сыновьям, вернувшимся к нему.

Игорь Строганов * * *