Океания<br />(Очерк и стихи)

Тонга-Табу, Юг Священный, Край Завороженный,
Я люблю тебя за то, что ты лучисто-сонный.
Я люблю тебя за то, что все Тонганки рады
Пить душой напиток счастья, смехи и услады.

Я люблю тебя за то, что все Тонганцы — дети,
Всех блаженней, простодушней, всех светлей на свете.
Я люблю тебя за то, что вот тебя люблю я,
Потому что Тонга-Табу — счастье поцелуя.

Пальма

Пальма кокоа, прямая колонна,
В небе лазурном застыла взнесенно.

Листья, забывшие трепет усилья,
Словно гигантского коршуна крылья.

Очерк изваянный, пальма кокоа,
Лик твой есть остров, чье имя Самоа.

Самоа

Многозвездная ночь на Самоа,
Смуглоликие люди проходят,
И одни восклицают: — «Талёфа!»
И другие примолвят: — «Тофа!»
Это значит: — «Люблю тебя! Здравствуй!»
Также значит: — «Прощай! Ты желанный!»
Смуглоликие люди исчезли,
Их тела потонули в ночи.

Заливаются в ветках цикады,
Южный Крест на высотах сияет,
У коралловых рифов повторность
Многопевной гремучей волны.
Я далеко-далеко-далеко,
Разве мысль приведет меня к дому,
И не знаю, далеко ли дом мой,
Или здесь он на Млечном Пути.

Самоанке

Ты красива, Самоанка,
Ты смугла.
Но Севильская Испанка
Тоже капля, что пришла
Из кипящего котла.

Все вы, все островитяне —
Красота.
Все же я во вражьем стане.
Там в России, там в тумане —
Сердце, воля, широта.

Самоанец

Вот высокий Самоанец,
Факел левой взяв рукою,
Правой сжал копье.
И по взморью так проходит,
И в воде наметив рыбу,
Он ее гвоздит.

Он проходит в мелководьи,
А немного там подальше,
Где волна грозней,
Неумолчные буруны,
И акула, волком Моря,
Сторожит, следит.

Но не смеет эта ведьма,
Эта дьявольская кошка,
И живой топор,
Подойти к красавцу Моря,
Что направо и налево
Факел свой стремит.

Памятник

Базальтовые горы
В мерцаньи черноты,
Зеленые узоры
И красные цветы.

Поля застывшей лавы,
Колонны прошлых лет,
Замкнувшийся в октавы
Перекипевший бред.

Здесь кратеры шутили
Над синею волной,
Здесь памятник их силе,
Когда-то столь шальной.

Потухшие вулканы,
И в них озера спят,
По ним ползут лианы,
И пляшет водопад.

В гостях

Я сижу скрестивши ноги, я в гостях.
Мысль окончила на время свой размах.
Самоанский дом прохладный, весь сквозной.
Самоанский мой хозяин предо мной.

Он сидит, скрестивши ноги, на полу.
Так зазывчиво ленивит в сердце мглу.
На циновках мы недвижные сидим.
Миг спокойствия обычаем храним.

Свет бестрепетный, идет за часом час.
Греза шепчет зачарованный рассказ.
Убедительный рассказ в дремотной игле,
Что воистину есть счастье на земле.

Лелей