Океания. Остров бездельников

Думаю, следующая очередь моя.

Вернувшись в Мендали, я рассказываю Смол Тому и Эллен о счастливом совпадении.

— И насколько ты уезжаешь? — спрашивает Смол Том.

— Не знаю, — отвечаю я. — Все зависит от того, сколько времени у меня уйдет на поиски мистера Ву.

Эллен с серьезным видом наклоняется к Тому и что–то бормочет на местном наречии.

— Эллен говорит, что в Хониаре много плохих женщин. Она не хочет, чтобы ты с ними общался. Ты должен вернуться как можно быстрее.

Я обещаю, что вернусь незамедлительно и приложу все усилия, чтобы не оказаться в ловушке женских прелестей, которыми изобилует столица. Похоже, это успокаивает Эллен, и она удаляется на кухню.

— Ты живешь у нас, поэтому мы должны присматривать за тобой, — с абсолютно серьезным видом заявляет Смол Том.

Я появляюсь в обшарпанном аэропорту чуть раньше, держа в руках совсем маленький рюкзачок. Не представляю, где и сколько времени мне придется провести, но меньше всего хочется оказаться оставленным на поле из–за слишком тяжелого багажа. В случае необходимости я даже готов отказаться от любой части своего имущества. Зал для отбывающих завален ящиками и сумками. Австралийская телезвезда в мешковатом костюме для сафари и шляпе, отдуваясь, сидит на скамейке, а ассистент проверяет по списку багаж.

— Да, — он вскидывает глаза. — Все на месте.

Жилистый оператор делает глоток из бутылки с водой и встает.

— Хорошо. Все готовы?

Я киваю, и мы выходим на раскаленную сковороду взлетной полосы. Самолет, поблескивая в лучах солнца, уже ждет нас. Он в два раза меньше того, на котором я сюда прилетел, — рассчитан всего на шесть пассажиров и носит название «Островитянин». Вначале в салон заносится багаж, что занимает довольно много времени и требует столько же сил; и вот внутрь залезают все остальные. Австралийской звезде приходится почти лечь, чтобы пропустить меня в угол к одному из задних иллюминаторов. Затем внутрь протискивается ассистент, а за ним оператор с профессиональной камерой. И лишь в этот момент я понимаю, что дверца у самолета убрана и находится в хвосте.

— Нам надо будет снять лагуну Вонавона сверху, — поясняет оператор, закрепляя один альпинистский карабин на металлическом остове сиденья, а другой присоединяя к своему ремню. Телезвезда стонет и закрывает глаза.

— Ты же сам говорил, что у нас достаточно материала, — слабо бормочет он, и я вижу, как пот сбегает ему на бороду.

Пилот — жизнерадостный островитянин — запрыгивает на переднее сиденье.

— Готовы к взлету?

Телезвезда слабо кивает.

Пилот поворачивает рукоятку, и двигатель оживает, быстро достигая ровного гудения, издаваемого при полных оборотах. Затем он нажимает еще одну кнопку, и лопасти пропеллера начинают вращаться. И этим все ограничивается — ни рева, ни выхлопов черного дыма, только мягкое гудение.

— Кажется, у нас проблема, — спокойно замечает пилот. — Давайте посмотрим.

Он выключает оба двигателя.

К тому моменту, когда телезвезда не без усилий вылезает из самолета и все мы оказываемся снова на взлетной полосе, пилот уже успевает снять кожух с двигателя и теперь стоит подбоченившись и разглядывает непослушную машину.

— У кого–нибудь есть инструменты? — мечтательно осведомляется он.

Телезвезда заметно бледнеет.

И в этот момент я вижу механика Джерри Ноба, который чинит в округе все подвесные моторы. Он катит на велосипеде, взятом напрокат у почтальона Сайлеса, в свою мастерскую и соглашается помочь и дать необходимый совет. Через полчаса Ноб возвращается с ящиком инструментов. Не проходит и нескольких мгновений, как он вместе с пилотом отвинчивает все шесть запальных свечей и принимается энергично продувать их и чистить под руководством почтмейстера.

— Не волнуйтесь, — смеется Ноб. — Никогда в жизни не видел такого хорошего мотора. Он счур хороший.

— Может, нам остаться еще на день? — спрашивает «звезда». — Наймем другой самолет. Который будет работать, — с мрачным видом добавляет он.

— Нехорошо ты говоришь, что этот плохой, — живо откликается пилот, не склонный терпеть грубые высказывания в адрес своего самолета. — Этот хороший самолет. Нечего волновать волнения.

И мы все вновь забираемся в салон. На этот раз оба двигателя заводятся с первого оборота, пилот поднимает вверх большие пальцы рук, и мы под вежливые аплодисменты зевак проносимся мимо здания терминала. Взлет проходит гладко, и вскоре мы взмываем над горами Нью–Джорджии. Оператор начинает пробираться к дверному проему.

— Фантастика! — кричит он, перекрывая шум ветра.

— Чертов идиот, — бормочет «звезда» и снова закрывает глаза.

Мы парим над лагуной, и я, выглянув в пластиковый иллюминатор, представляю себе, что именно в этот момент Вуни поднимает голову и видит самолетик, из дверей которого высовывается белый мужчина. «Совсем башню снесло!» — несомненно заметил бы он, если бы увидел такое.