Океаны Айдена (Второе Айденское странствие)

Порансо пожевал сухими губами; теперь его взгляд был прикован к серебристому лезвию франа.

- Хорошо, я согласен, - выдавил он, - Сейчас велю послать за Катрой и Борти, - он повернулся к охране.

- Не двигайся! - предупредил Блейд. - Туйсов вызовет Магиди. А вы с Сетрагой тем временем погостите на моем судне. Знаешь, - доверительно сообщил он лайоту, - там есть очень вместительный трюм... с очень, очень прочным люком... Не хочешь ли его осмотреть?

И впервые за этот день Ричард Блейд усмехнулся.

Глава 10. ЩИТ УЙДА

Все же логика - это упрямая вещь,

И мне кажется, я не смогу

переспорить ее,

Если в днище дыра - то вода будет течь,

Мой усталый корабль

постепенно

уходит под лед,

И порою мне хочется

просто брести наугад...

Эта песня, которую Блейд слышал в каком-то пабе близ лондонского порта, гремела у него в ушах, когда он провожал взглядом уходившую в туман небольшую пирогу. Он стоял на каменистом мысу, рядом в спокойной воде покачивался флаер, и "Катрейя", прочно засевшая в прибрежных камнях, возносила над ним свой резной корпус из благородного дерева тум. На палубе каравеллы, в прочном саркофаге, выдолбленном из цельного ствола, в винном уксусе лежало нагое тело ее хозяйки.

Почему ему вспомнились сейчас эти слова, этот мотив, который негромко наигрывал молодой патлатый гитарист, прикладываясь время от времени к пивной кружке? Что - или кто - было тем усталым кораблем, с которым прощался певец? Пирога, на которой уходил Магиди со своими спутниками, торопившимися выбраться в Поток под спасительным крылом ночи? "Катрейя", которой предстояло закончить путь в этих неприветливых, окутанных вечным туманом скалах? Или он сам?

Странник не мог ответить на этот вопрос, но песня билась у него в голове как подстреленная птица, и он знал, что рано или поздно припомнит все слова. Что-то там было еще... чтото о девушке... О девушке!

Он бросил последний взгляд на пирогу. Темный удлиненный корпус и мерно подымавшиеся и падавшие вниз весла придавали ей сходство с каким-то многоногим насекомым, торопливо пересекающим пролив; вот она мелькнула еще раз-другой на фоне закатного неба и растаяла в сером мареве. Блейд неторопливо подошел к борту каравеллы, поднялся наверх по трапу и замер у саркофага.

Все прощальные слова были сказаны там, на Гарторе. Еще один кусочек тайны приоткрылся перед ним; тайны, которую унесла с собой эта странная девочка-женщина, посланная ему навстречу. Кем, с какой целью? Он не расспрашивал ее об этом в те последние минуты. Он не мог устраивать допрос, не мог допустить, чтобы она тратила последние силы на удовлетворение его любопытства. Ничего! Он все узнает сам. В том и заключается его профессия узнавать... А тогда они говорили о главном - о любви, о них самих... О том, как ей больно...

Он судорожно сглотнул, опустил руки в длинный чан и вытащил тело Найлы, положив его на палубу. Уксус обжег ссадины и ранки на коже, но Блейд не замечал боли. Он глядел на лицо девушки - бледное, осунувшееся, но еще не тронутое разложением. Такой она и уйдет, взлетит в небеса Айдена в клубах дыма и в пламени, вместе со своим чудесным кораблем, набитым сокровищами. В нем больше не оставалось секретов; главный из них лежал перед ним на гладких темных палубных досках.

Он не смотрел на ее тело, на длинные ноги с бархатом венерина бугорка меж бедер, очаровательно округлые и стройные, на маленькую грудь с бледно-розовыми сосками, на чуть запавший живот и хрупкие плечи, на руки тонкие, но такие неожиданно сильные, когда Найла прижимала его к себе. Он видел только ее лицо, зеркало души; но амальгама осыпалась с него, стекло потеряло былую прозрачность, оправа из блестящих черных локонов потускнела. И все же - все же она была прекрасна!

Сколько же ей было лет? Он задавал себе этот вопрос снова и снова, как будто ответ мог что-то значить сейчас. Да, мог! Ведь он знал о ней так мало! Ее звали Найла и она пришла - или каким-то чудесным образом перенеслась в Поток, чтобы встретить и испытать его. Вот и все... Да, еще одна деталь она была девственницей, в этом у Блейда не оставалось сомнений. Так сколько же ей было лет? Четырнадцать, восемнадцать, тридцать? Сейчас она не имела возраста; лицо было спокойно и бесстрастно, лишь губы таили намек на улыбку - прощальную улыбку. Найла-которой... сколько?

Существовала еще одна проблема, с которой странник пока не разобрался. Должен ли он проклинать или благословлять тех, кто послал ему этот дар? Тех, кто швырнул в Поток резной сосуд "Катрейи" с ее драгоценным содержимым? Но разве они преподнесли ему Найду? Нет, она сама подарила Рахи из Айдена свое тело и душу... сама, по собственной воле и желанию! А те - те послали ее на смерть!