О’кей, Игрек!

Миллениалы – первое поколение в Европе и Америке, у которого есть базовые условия жизни: розетка с током, батарея с теплом, кран с водой, скорая с врачом. Вдуматься в то, что кто-то добыл уголь, сжег его в печи и получил тепло, которое греет индивида, сидящего за компом, в голову не приходит. Креативное мышление, переворот стратегий, апгрейд окружающего мира – это здорово, но где-то сидит истопник, без которого ты замерзнешь…

Когда я была в шестом классе, очень был популярен журнал «Игромания». Там, помимо описания различных игр, новинок консолей и ПК, были статьи с рассказами о будущих технологиях. VR-очки и книга с электронными чернилами казались чем-то фантастическим, а сегодня в любом ТЦ эти очки можно примерить. Электронных книг в моей семье четыре штуки. Технологии будущего – сначала это кажется фантастикой, а потом хлоп! – и ты держишь эту фантастику в руках.

Капитализм и глобальное развитие цифровых технологий сформировали у нас потребность в гаджетах, в 95 % не несущих реальной полезности в повседневной жизни. Мировой рынок создает иллюзию их необходимости для увеличения продаж.

5. Мир. Медицина и здравоохранение

1980-е. По всему цивилизованному миру (включая СССР) был отмечен рост продолжительности и повышение качества жизни людей с тяжелыми хроническими и острыми заболеваниями. На этом благополучном фоне Беби-бумеры стали первым поколением, которое в своей массе действительно живет долго и продуктивно, не хочет стареть, уходить на пенсию и отдавать бразды правления в молодые руки. Но все же есть два побочных эффекта увеличения продолжительности жизни:

1. Прогрессирующее старение населения развитых стран – об этом говорят громко и с разных трибун. Западная Европа уже начала компенсировать нехватку молодых рабочих рук мигрантами, получающими пособия.

2. Стремительно растет количество пожилых людей с физическими и ментальными расстройствами, болезнью Альцгеймера и деменцией – об этом говорить не принято и неприятно. Раньше люди просто не доживали до появления и проявления этих проблем.

К концу ХХ века медицина совершила невероятный качественно-количественный рывок: ранняя диагностика и пересадка органов, УЗИ и малоинвазивная хирургия, КТ и МРТ, титановые суставы и зубные импланты, новые методы и методики лечения, генетическая диагностика и гормональные препараты. Не отставали фармакология, разработка и производство медоборудования. Многие болезни перестали быть фатальными. Это внушало оптимизм и дало некоторую беспечность: все успокоились и практически забыли об инфекционных болезнях и эпидемиях, выкашивавших целые города еще пару столетий назад. Благодаря массовой профилактической вакцинации человечество поверило, что окончательно победило оспу, корь, дифтерию, скарлатину, полиомиелит и пр.

Но после развала СССР к рулю многих новообразованных младогосударств пришли лидеры без государственного конуса мышления, которые первым делом стали экономить на медицине и урезать финансирование плановых прививок. В итоге на всем постсоветском пространстве начали проявляться практически забытые детские болезни: паротит, коклюш, краснуха и др. Например, в первой половине 1990-х заболеваемость дифтерией в России росла на 200 % ежегодно. Пик эпидемии – 1994 год, когда заболело около 40 тысяч человек, больше тысячи из них умерли [115]. На фоне растущей бедности населения пышным цветом разросся туберкулез, считавшийся в Союзе болезнью зэков и маргиналов. Вдруг оказалось, что возбудители инфекционных болезней никуда не делись, а санэпидемслужба – это не только строчка в расходах.