Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

По минимальной цене «Сименс» получал лицензию на внушительную группу изделий, по которым стороны делили между собой рынок. Ну, как делили, на первый взгляд конкурировали. В «запретных зонах» иногда даже выигрывали заказы, но на круг получался добропорядочный сговор. Самое главное, «Сименс» должен был во всем следовать политике «Русского Радио», а в судебных разбирательствах выступать в роли «беспристрастного» эксперта. Кроме того, Федотов надумал слупить с немчуры химический заводик, и не просто так. Сименс обязался обеспечить завод коренными дойчевскими кадрами из расчета: на одного немецкого рабочего, пятеро русских, а на двух русских инженеров один немецкий.

Зачем это Федотову понадобилось? В определенной степени ему не давали покоя лавры царицы Катьки, умыкнувшей из Европы приличную толпу народа. Перед развалом Союза немцев в стране числилось до двух с лишним миллионов.

На самом деле проблема заключалась в дефиците квалифицированных рабочих и инженеров. За пять лет контракта Федотов рассчитывал наставничеством воспитать своих, родных, но перенявших немецкую культуру труда.

А то, что инженеров предлагалось вербовать не женатых, то и ежу (т. е. Федотову), понятно, что в холодной России им подсунут жарких русских красавиц и добрая половина «лимиты» останется в Империи.

Были и другие статьи, что долго не давали фрицам пойти на соглашение. В итоге, Федотову пришлось поделиться идеей тотальной радиофикации. Идея фрицам понравилась, ведь доходы от массовой продукции это вам не сотни тысяч золотых от продажи профессиональных радиостанций. Тут дело пахнет многими и многими миллионами, особенно, пока держится монополия. Прав был великий мыслитель, рассуждая о прибыли, преступлении и капитале — упускать такую возможность было выше германо-человеческих сил.

Подписание договора решили провести в Германии, а намерения скрепили подписями и небольшим банкетом. Звучали тосты о сотрудничестве, о здравии русского царя и германского кайзера. Именно в таком порядке — этикет требовал первым произносить имя правителя страны местопребывания. В какой-то момент Федотов высказался о родившемся в Гиперборее великом арийском духе. На самом деле сначала он вспомнил о тевтонском духе, но, поразмыслив, решил, мол, обойдутся, и перенес ариев в район мыса Канин, ибо нефиг баловать, пусть сперва немного поморозятся, смотришь и поумнеют. Вряд ли кто его понял, ведь банкет уже подходил к концу. Зато прозвучал вопрос Германа Осиповича, о корнях господина Федотова. В подтексте звучало о немецких корнях. А як же, корни у нас, конечно, есть и еще какие кони, настоящие корневища! Естественным порядком Федотов стал припоминать читанное о гаплогруппах R1a и R1b, но цепкий взгляд господина директора быстро прочистил переселенцу мозги. В итоге, так и не совершив за целый день ничего предосудительного, Федотов со спокойной совестью ушел в царство Морфея.

Встреча с Бубновым была назначена на одиннадцать часов. К этому времени последствия банкета почти испарились, но от чашечки крепкого кофе в кабинете Бубнова Борис не отказался.

Пока коляска неспешно несла переселенца по тенистым линиям Васильевского острова, он размышлял, как было бы замечательно проверить влияние послезнания.

Ели бы только можно было открыться! Чего греха таить — это желание не давало покоя всей троице переселенцев, и случай с пальбой у дома Фидлера был тому подтверждением. Их недоделанный психолог, так и сказал — мной двигали неосознанные устремления. Бац, и покаялся!

«Собственно, а что мешает выдать Бубнову порцию знаний? О переносе, конечно, ни слова, зато бонусом станет проверка устойчивости административно — технических систем. Удастся повысить эффективность использования подводного флота — замечательно. Не получится — все одно польза. Будем понимать, сколь прочны „наши устои“, но прежде прикинем, прогноз влияния на историю России.

Итак, повлияет наша информация на оснащение подводного фота? В какой-то мере повлияет, но не существенно, ибо дополнительных денег Бубнову никто не даст. А если бы и дали, то их еще надо освоить. Взять ту же сварку», — Борис аж замотал головой от осознания, сколько же сил надо приложить для ее внедрения. Одна только разработка электродов тянула за собой воз проблем, а ведь это далеко не главное. Отработка глубины швов, проверка их на прочность и герметичность требовали многих месяцев экспериментов. А свариваемость сталей? Не дай бог, если придется менять сталь корпуса.

А ведь еще есть проблема кадров и строительства новой электростанции — сварка корпуса лодки это вам не дополнительная лампочка в гальюне.