Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

От ужина с горячительными напитками гости не отказались. После такой встряски всем требовалась разрядка, но прежде всего морякам.

Питерцам не терпелось поздравить Дмитрия Павловича, ответом пошел тост за сотрудничество и русское оружие. Рискнувший было высказать что-то критическое Беклемешев, тут же махнул рукой:

— Дмитрий Павлович, для осмысления нужно время, но коль скоро пригласили в консультанты, то пощады от меня не ждите!

Зато моряка заинтересовало, как автор пришел к идее поставить фантазию о будущем.

На роль человека, перед которым при случае можно было бы открыться, Федотов выбрал Бубнова. Почему? Ответить в полной мере на этот вопрос переселенец не мог, но своей интуиции доверял.

Сейчас, вполуха слушая разговор, Федотов размышлял о реакции конструктора. Об испытаниях торпед Иван Николаевич не заикнулся, следовательно, или они еще не проводились, или результат неоднозначен. В любом случае надо ждать. Сегодня переселенцы подкинули Бубнову сразу две «пилюльки». Федотов намекнул о необходимости быть готовым к четырнадцатому году поставить на лодку моторы, а Зверев демонстрировал будущее. До этого шла речь о сонарах к двенадцатому году. Свяжет ли Иван Николаевич даты готовности, как намек на некоторые события в ближайшее десятилетие? Сейчас всего нет, но аналитика главного конструктора в сумме с его творческой фантазией, не могут не выявить указанной особенности, другое дело, какой будет реакция. Подозрения могут укрепиться, если испытания покажут брак торпед, но на этот случай Борис застраховался, пояснив, что с такой проблемой якобы сталкивались островитяне, о чем ему поведал старинный приятель, инженер из Англии и было это года три или четыре тому назад.

Были у англичан проблемы с торпедами или нет, кто теперь проверит. А вот с началом войны Иван Николаевич очень даже запросто спросит: «Ду бист вер?», что в переводе с чистейшего немецкого звучит впечатляюще: «Ты, блин, хто такой?». И тогда перед переселенцами встанет дилемма — подтвердить или послать.

К сожалению, создать условия, при которых Бубнов будет уверен в их нездешнем происхождении, но не иметь даже крохотных доказательств, оказалось очень и очень непросто. Не вышел из Бубнова Порфирий Петрович, а из переселенцев Раскольников, а может все проще — виртуальный Достоевский оказался не той системы.

Под эти размышления, тема о фильме сама собой пошла на спад, но перед поездкой на вокзал, Зверев попросил подводников оценить еще одну песню для фильма:

Вот что я видел: курит командир,
Он командир большой подводной лодки,
Он спичку зажигает у груди
И прикрывает свет ее пилоткой.

Подлодка, скинув море со спины,

Вновь палубу подставила муссонам,
С подветренной цепляясь стороны
Антеннами за пояс Ориона.

Простая мелодия, речитатив стихов Юрия Визбора, но в тему. Текст слегка изменен, но хрен редьки не слаще. Беклемишев прикрыл глаза — реакция, как у подводников из времени переселенцев. Бубнова не зацепило, зато вникает в текст. Интересно, что он в нем для себя нарыл?

Собственно, ничего особенного Иван Николаевич не услышал. К поэзии и к музыке он, по большому счету, был равнодушен, но в тексте что-то задело. Это что-то не отпускало, пока извозчик вез пассажиров к вокзалу, потом забылось. Стихи всплыли в памяти через неделю, когда в домашнем кабинете он вернулся к проекту своей «кошки».

Прикидывая темп продувки цистерн, Бубнов представил себе процесс всплытия.

Все просчитать невозможно, особенно при вторжении в малоизученную область. В таких случаях от ошибки спасает способность увидеть то, что до тебя никто не видел. В этом появляется добротная инженерная интуиция.

Перед мысленным взором Ивана Николаевича вспучилась водная поверхность, сквозь которую стала прорываться носовая оконечность субмарины. Словно маслянистая жидкость, вода медленно стекала с плоской палубы. Как же тяжело лодке всплывать! Конструктору невольно захотелось помочь своему детищу и палуба лодки стал скругляться на манер головы кашалота. Процесс всплытия пошел легче и в этот момент в памяти всколыхнулось:

«Подлодка, скинув море со спины, вновь палубу подставила муссонам».

«Черт побери, „скинув со СПИНЫ“, это же о моей лодке, — мысленно воскликнул строитель субмарин, — Зверев пишет, будто неоднократно видел всплытие китообразного корпуса, а каждый читающий априори знает, о чем идет речь. Как же так? Ведь слушая Дмитрия Павловича, даже я не сразу осознал, что мысль была о всплытии субмарины. Как такое могло быть? — Бубнов стал нервно крутить в руках карандаш. — А дальше?»

Перед ним, словно на листе бумаги, отчетливо выстроились строки:

Подлодка, скинув море со спины,
Вновь палубу подставила муссонам,
С подветренной цепляясь стороны
Антеннами за пояс Ориона.