Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

Верецкий перевал осмотрели с боковых вершин. На самом перевале стояла батарея легких горных пушек, о которой было известно от воздушной разведки. Ничего более не обнаружив, отряд оттянулся назад и обошел перевал с запада, где на ночевке пересекся с группой Богомола.

На пути к Ужокскому перевалу Чегевару пару раз останавливал конный разъезд австрийцев, но шагающий «домой» местный житель никаких подозрений не вызывал. Ямщиков настолько привык к этой рутине, что однажды получил от командира нагоняй:

— Петр, я понимаю, что лежать в луже неприятно, но давай проверим.

Грач попросил Шмеля залечь в сотне шагов, и передвинуться, когда Петр обернется в его сторону. И вот странно, все это репортер знал, и не раз использовал в стрешаре, но только теперь, когда карабин в его руках непроизвольно дернулся в сторону шевельнувшегося Шмеля, до него окончательно дошло — игрушки остались дома.

Укрепления Ужокского перевала разведывали всей командой. Группе Скандинава достался спуск с перевала в сторону Венгрии, по которому змеилась речушка Уж. Отряды Богомола и Грача облазили всю лесистую часть восточных склонов хребта на десять — пятнадцать верст в сторону русских позиций. Здесь авиаразведка мало что могла высмотреть, зато вагнеровцы вскрыли все замаскированные позиции и, главное, систему обороны.

Репортеров и проводников с собой не брали. Пашка с Пастуховым начали было бузить, но Петр без труда разъяснил своим подельникам по ремеслу, что в серьезном деле они только помешают. Как это ни странно, но парни его послушали, а Грач глазами показал свое одобрение.

Слушая вечерами совещания командиров, Петр постепенно проникался пониманием — сколько солдатских жизней сохранит их разведка. И тем более осознавал, как прав был командир, растолковывая, что стрельба в разведрейде является непростительной глупостью.

После Ужокского перевала, разведчики вышли в район Высоких Бескидов. Эта часть Карпат протянулась почти строго с востока на запад. Перевалов, пригодных для переброски войск с севера, здесь не было, а два скотогонных можно было осмотреть радиальными выходами. К тому же, давала себя знать усталость и Петр в который раз, отметил предусмотрительность командира, запланировавшего выше села Ужок дневку.

Поляна среди едва тронутого желтизной букового леса. Бездымный костер и все еще жаркое солнце, призывали к покою, но накопившееся тревога мешала расслабиться. Пребывая в безмятежной тишине, разум отказывался верить, что всего в десятке верст ходит смерть, и только вчера Петр в любой миг готов был броситься на землю, а отряд огрызнуться яростным огнем.

— Поначалу всегда так.

От того, как нарочито безмятежно прилег рядом командир, как он закинул руки за голову, Петра вдруг начало отпускать, и все последующие слова только навевали сонливость. Зато, очнувшись от короткого сна, он с изумление осознал, что тревога, наконец-то, отступила.

Весь день группа отсыпалась и отъедалась извлеченными из захоронки продуктами, а вечером «высоким гостям» к мясу было подано вино. После ежевечерней «наркомовской» чарки разведенного водой спирта, Токай, с медово-пряным ароматом и фруктовым послевкусием, показалось божественным нектаром. В тот вечер Петр спросил, откуда пошла «наркомовская» чарка. Оказалось, что бойцы сами этим интересовались, но ни к какому определенному выводу так и не пришли. Кто-то сказал, вот и прижилось.

Дальше шли долиной, и к Лупковскому перевалу вышли на пятый день. Могли бы и раньше, но много времени «съели» обходы многочисленных сел. В основном здесь жили лояльные к русскому царю русины, но Грач решил не рисковать.

Несмотря на легкую дымку, с боковой вершины, перевал был виден, как на ладони. По противоположному склону долины, слева-направо проходил железнодорожный путь, ныряющий в тоннель под седловиной. Выныривая на северной стороне, он полого спускался в долину. От перевала до русских позиций было три дня пешего пути.

За облаками стрекотал какой-то аэроплан. Самолеты Петр видел едва ли не каждый день и к их стрекоту дано привык. Два раза повезло наблюдать воздушный бой. В первом, наш Миг-1 подбил германского Альбатроса, который со снижением удрал на юг. Во втором противники разошлись без видимых потерь.

Петр глянул на линзы дорогущего фотоаппарата с длиннофокусной оптикой. Это чудо техники, с новомодной целлулоидной пленкой, предоставили вагнеровцы. Объектив был девственно чист, и Петр навел аппарат на орудийные площадки.

Две больших гаубицы уже развернуты. Вокруг них суетились австрийские артиллеристы. Сегодня к ним должны были доставить еще три орудия. Эту весть принесли ходившие вниз проводники.

Ближе к северному спуску, видны пулеметные гнезда. Взять перевал будет не просто, а ведь это только часть обороны. С севера все тайны австрийских фортификаторов разведала группа Скандинава.

Сейчас она форсированным маршем вместе с Семеном и Пашкой, улепетывала на север, и, скорее всего, уже добралась до своих. Как парни ни скандалили, но их отправили домой. Зато Петр клятвенно пообещал друзьям поделиться фотографиями.