Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

Продумано было многое, но нежный механизм магнитного взрывателя доработать не успели. Некоторые мины не взрывались, другие срабатывали от природных вариаций земного поля, поэтому таймеры первых двух мин устанавливали с гарантированным запасом на отход из района.

С утра погода стала портиться. Разгоняемая ветром, крутая балтийская волна периодически захлестывала перископ. В десять тридцать из Киля прошел небольшой германский купец. Тратить на мелкого каботажника торпеду и поднимать тревогу, посчитали ошибкой. Спустя час тем же курсом продефилировали два сухогруза под шведскими флагами. Судя по осадке, загружаться они будут в Швеции. Тут же вспомнилась фраза Василия: «Каждый шведский грузовоз в своих трюмах несет смерь русским солдатам». Одно радовало, что купцы вернутся этим же путем и кто-то из них подорвется на мине.

После прохождения «шведов», море опустело. Дважды пробили склянки, извещая экипаж, что первые две мины уже должны заступить на свою смертельную вахту, но фарватер по-прежнему девственно чист. Насмотревшись в перископ, Гарсоев приказал отойти севернее и залечь на дно. Слушать море можно из любого положения, а для выхода в атаку лодке достаточно нескольких минут. Конечно, отсутствие противника нервировало, но разум подсказывал — что к русским берегам корабли противника должны были пройти еще двое-трое суток тому назад, а купцы выжидают развития ситуации.

Как бы в подтверждение этого вывода, только в шестнадцать часов раздался долгожданный возглас акустика:

— Вашбродь, на пеленге шестьдесят пять слышу шумы. Похоже опять швед, Только непонятный какой-то.

— Что значит непонятный, может другое судно? — Гарсоев взялся за ручки перископа.

— Да нет, такой же, как утром, только, вашбродь, пыхтит, по-туберкулезному.

— Константин, ты этот «голос» запомни, а что там за туберкулезник идет по нашу душу, скоро узнаем.

И действительно, спустя полчаса, сквозь морось стали проступать знакомые надстройки, а еще через полчаса последние сомнения отпали — осев по ватерлинию, в Киль тяжело шел шведский сухогруз.

И опять, как сегодня утром, вспомнилось хлесткое высказывание о гибели русских солдат.

«Как просто нажатием вот этой кнопки, пустить торпеду и спасти тысячу русских жизней, и чего тогда стоят мои стенания?» — от напряжения на лбу Гарсоева выступила испарина.

Чтобы избавится от наваждения, Александр объявил учебную торпедную атаку, и дал команду на активную локацию шведа. Оторвавшись от дна, лодка развернулась на курс шестьдесят пять градусов, и от акустика тут же пришло тревожное сообщение:

— Ваше благородие, кажись за шведом идет давешний миноносец.

— Ты его видишь?

— Нет, но слышу. Спешит он, по звуку не меньше пятнадцати узлов.

Ситуация складывалась тревожная. К узости фарватера, с моря подходил шведский сухогруз. Его нагонял германский миноносец, для которого семнадцать узлов считалось крейсерской скоростью. И не важно, что локатор пока не видит отраженного сигнала — если у немца есть аппаратура, то луч Львицы уже замечен.

— Акустик, что с миноносцем?

— Идет тем же курсом, скорость не сбавляет, похоже, локатором мы его вот-вот увидим.

— Каждую минуту долби его коротким импульсом и сразу докладывай.

— Есть долбить и докладывать.

Вот что значит слаженный экипаж! Стоило командиру объявить боевую тревогу, как со всех постов посыпались команды о готовности. Отклик на экране гидролокатора, пришел чуть позже появления миноносца в окулярах перископа. Не могло не радовать, что никакой реакции на облучение гидролокатором, не наблюдалось, зато пошли точные сведения о противнике. Сейчас он шел строго посредине фарватера. Скорость шестнадцать с половиной узлов, а последние три минуты миноносец стал снижать ход. Все данные для стрельбы уже готовы, но пока неясно, станет ли он обгонять шведа. Если пойдет на обгон, то вероятность поражения цели не слишком велика, а дать полный залп из носовых торпедных аппаратов непозволительная роскошь — впереди наверняка появятся достойные цели, а запасных торпед у Львицы нет. Их место занимали мины.

Понемногу поворачивая вправо, лодка почти повернула носом на фарватер, когда в голове командира наконец-то сложился рисунок боя, учитывающий возможные маневры миноносца, и тут же полетели команды:

— Оба мотора полный вперед, рулевому выполнить циркуляцию вправо, до курса триста пятьдесят пять градусов. Кормовым торпедным аппаратам товсь! — все это Александр выпалил, резко опуская перископ и мысленно представляя, как, рванувшая вперед лодка, почти пересекая курс миноносца, описывает под водой крутую циркуляцию вправо.

Штурман непрерывно сообщает о положении лодки, акустик дает пеленги на цель. Когда субмарина почти закончила эволюцию, прошла команда: «Моторы полный назад», а как только лот показал нулевую скорость: «Моторы стоп».