Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

О том, что на выставленной Пантерой в фарватере Данцига мине, подорвался броненосный крейсер «Фридрих Карл», подводники узнали по радио перед встречей с отрядом крейсеров. До этого прошло сообщения о потере Швецией еще одного грузовоза, и о подрыве трех германских тральщиков расчищавших фарватер у Киля. Там, из десяти выставленных мин, пять нашли свои жертвы. Результат более чем достойный, и не факт, что из оставшейся пятерки больше ни одна мина не сработает. Германские инженеры отнюдь не дурачки, и идею магнитного взрывателя вычислят довольно быстро, после чего протралят магнитным тралом. Другое дело, что на разработку такого взрывателя им потребуется не менее пары лет. Но игра на этом не закончится, и на смену «старым» взрывателям очень скоро поступят, новые, реагирующие на магнитное поле и шумы корабля, а там… борьба брони и снаряда будет длиться, пока жив хоть один солдат, а до этого германские корабли будут подрываться на все более и более совершенных русских минах.

Несмотря на уничтожение двух кораблей противника, и открывающиеся перспективы в карьере, настроение лейтенанта фон Эссена периодически омрачалось воспоминаниями о гибели молоденького матросика. Виновником этой трагедии был лично он, лейтенант Антоний фон Эссен.

Проигнорировав распоряжение Птичкина поставить на охрану пленников опытного в таких дела вольноопределяющегося из торпедистов, командир Пантеры спровоцировал немцев на бунт. Пока часть команды, топотом отвлекала незадачливого первогодка, громила-механик умудрился развязаться, и одним движением свернуть шею деревенскому простачку.

Освобожденный от пут командир, подхватил наган матросика и с этого момента счет пошел на секунды, а нападающие имели все шансы на успех, но как это часто бывает, все решил случай. Правильнее сказать подготовка бойцов Вагнера. Острием германского тарана оказался все тот же механик, походя отбросивший второго штурмана, но даже его голова не выдержала встречи с сапогами сигнальщика, свалившегося на германца сверху из командирской рубки. Одновременно с этим, две пули акустика, остановили наступательный порыв германского командира, а еще три успокоили толкающихся в проходе немцев. Как потом подсчитали, итогом стали пять выстрелов и четыре трупа. Шестым выстрелом, сигнальщик разбрызгал мозги зашевелившегося было механика, отчего мальчишку-штурмана вывернуло наизнанку, а на немой вопрос: «Зачем?», последовал жесткий ответ: «Противника за спиной Вагнер не оставляет».

Узнав об инциденте, Птичкин дал команду идти к юго-восточной оконечности Готланда, где в закрытой со всех сторон крохотной бухточке, экипажи могли размяться после трех недель непрерывной болтанки в море. Под предлогом наблюдения за представителями шведских властей, личный состав был отправлен любоваться известняковыми скалами и открывающейся за ними безжизненной равниной, оставив офицеров в уединении.

Все понимали, о чем пойдет речь, и хмуро ожидали выволочки, но разговор принял неожиданный оборот. Для начала, прихваченным с лодки коньяком, Василий Птичкин предложил помянуть командира германской субмарины. На вырвавшийся у мичмана Северского вопрос: «Как же так, ведь Бортхейм нарушил слово офицера и поднял бунт?!» — был дан исчерпывающий ответ:

— Господа, капитан-лейтенант фон Бортхейм, показал всем нам пример того, как должен поступать на войне настоящий офицер. Все его поступки были подчинены единственной цели — нанести противнику максимально возможный урон. Сейчас нам предстоит дотошно разобрать действия этого, в высшей степени достойного противника, исповедующего принцип китайского стратега Сунь-цзы: «Война — это путь обмана», но прежде, давайте помянем его по нашему обычаю.

Готовя операцию с «испытательным» походом лодок, переселенцы ставили перед собой задачу — обратить внимание командования на донные мины, к которым оно отнеслось, мягко говоря, с прохладцей, и подтолкнуть его к переосмыслению роли субмарин. Для этого достаточно было на неделю закупорить ведущий из Киля на Балтику пролив, и утопить что-нибудь крупнее рыбацкого баркаса. С этой целью они пошли на отнюдь не мизерные траты, но для флота это поход считался сугубо испытательный. О наличии на кораблях торпед флотское командование попросту не знало. Более того, по большому счету, это было правом администрации Корабела, ведь лодки пока принадлежали заводу. Загрузили мастеровые на борт торпеды, значит, так и надо, и нечего соваться не в свое дело. Что касается связи, то с какого рожна давать гражданским флотские частоты, коль скоро на верфи Корабела стоит их собственная станция? Пусть пользуются своими.

Аппетит, как известно, приходит во время еды, отсюда всплыла вторая цель — по мере возможности, показать российским офицерам их заблуждения относительно рыцарских законов чести, и подготовить к тотальному характеру предстоящей войны.