Ох! Тибидох!

— Дим, да я сейчас в центре, и у меня машина сломалась прямо посреди дороги, а я не знаю, что делать. А ты сейчас где?

— Я?.. А я это… я тут по работе мотаюсь.

— Но ты ведь в городе?

— Нет, конечно, приеду только часа через три, не раньше.

И почему я ему не верю?

— Ну, ясно, — промямлила грустно.

— Эй, Стась, а чё с машиной-то?

После моих сбивчивых объяснений Димасик деловито изрёк:

— Всё понятно, похоже, у тебя генератор накрылся.

— Это плохо?

— А ты как думаешь?

Как думаю я, мне сейчас лучше не озвучивать, чтобы Димка сохранил в памяти мой нежный образ. И поэтому я совсем ничего не ответила.

— Хреново, что ты и аккумулятор убила, — продолжал умничать мой заботливый бойфренд. Хотя в Димкином случае, совсем не френд, да и бой — с большой натяжкой.

— Кто — я убила?

— Ну не я же! Короче, вызывай эвакуатор и тащи машину на СТО. Хотя сегодня короткий день, никто там тебя ждать не будет. Так что ставь свою телегу во дворе, а после праздников отопрёшь в ремонт.

— Опять на эвакуаторе? — ужаснулась я, забыв даже за телегу возмутиться. Это же какие деньжищи, не считая самого ремонта!

— Ну не на мне же! — отчего-то снова возмутился Димка. — Ну ладно, Стасик, не кисни, занимайся пока своим тарантасом, а я к тебе часикам к десяти подгребу.

— Сам ты тарантас! — огрызнулась я, но абонент меня уже не услышал или не захотел услышать.

Я просто обалдеваю от такой наглости — подгребёт он! Оторвать бы ему подгребальники.

Глава 6

Домой я ввалилась спустя два часа страшно замёрзшая и злая, как тысяча чертей. «Ягодку» выгрузили под окном, содрали с меня кучу денег за эвакуатор, и от расстройства я даже хлеб забыла купить. А нужен ли мне свежий хлеб? Не нужен, мне и чёрствого куска за глаза хватит. Это ж я по дурной привычке стараюсь угодить Димке. А не пошёл бы он! Пусть его породистые «болонки» сахарными костями кормят.

Услышав меня, мой оголодавший кот ломанулся навстречу. Но поскольку оголодавшим Лексус считает себя всегда, совесть меня не мучает.

— Ну что, соскучился, одиноко тебе без меня? — я погладила своего любимца.

Лексус ответил дурным голосом, вероятно, означавшим, что хозяйка припозднилась.

— Да ладно, не возмущайся, сейчас отогреюсь, и будем с тобой гуся готовить.

Со словом «гусь» в голову зашла мысль, что надо бы позвонить Димочке и отменить совместный праздник. Сегодня я совершенно не настроена на любовную романтику, а затевать серьёзный разговор в такой важный для меня вечер не хочу.

Но Димасик словно почувствовал неладное и позвонил сам.

— Ну как там мой рыженький малышок? — засюсюкал он, а у меня аж дар речи пропал.

Моя мама говорит, что рядом с нами те люди, которых мы заслужили. И раньше я думала, что Димка мне достался незаслуженно. Теперь я тоже так думаю — думаю, что заслуживаю кого-то получше.

— Рыжик, ты чего молчишь? — вкрадчиво спрашивает Димка.

— Язык отморозила! — огрызаюсь я.

— А я скоро приеду и согрею мою сладкую девочку, — игнорирует он мою грубость.

— Это которую? — вопрос сорвался с языка раньше, чем был профильтрован через мозг.

Ещё не хватало, чтобы он подумал, что я его ревную. Я, конечно, ещё ревную, но ему-то необязательно об этом знать.

— Странный вопрос, Стасик, у меня есть только одна девочка — рыженькая хорошенькая кудряшка, по которой я сильно соскучился.

Димка давно не был таким игривым и ласковым, но отчего-то я не ощущаю радостного трепета. Может, перемёрзла? И всё же, после этих слов мой язык не поворачивается отменить нашу встречу, и я произношу совсем не ту речь, которую заготовила и мысленно отрепетировала.

— Дим, если тебе не сложно, купи хлеб, пожалуйста.

Ну что за дура?!

— У тебя что, даже хлеба нет? — прилетает заслуженная ответка.

Получила, курица? И вот что значит — даже? У меня, между прочим, есть гусь, скоро салаты будут, шарлотка… Эх, хотела я побыть доброй и деликатной, но, кажется, меня уже отпустило.

— Дим, а я ведь не настаиваю, мне-то хлеб не нужен. А ты можешь сходить в гости туда, где есть всё и не надо напрягаться и тратиться.

— Стасик, ты чего, где твой оптимизм? — обалдел Димасик, и было с чего. Я за два года ни разу не позволяла себе говорить с ним в таком пренебрежительном тоне.

Но мне сейчас и правда всё равно — придёт он или нет. Я даже склоняюсь к тому, что не хочу его видеть. Действительно ли я не хочу — однозначного ответа у меня всё же нет. Какая же я слабачка! Но собираюсь с духом и выдаю:

— Я тебе не Стасик, понял? И оптимизм по-прежнему во мне, только он устал, замёрз и проголодался. И поэтому я не собираюсь мчаться в магазин, чтобы ты, не дай бог, не подумал, что я плохая хозяйка. Да плевать мне, что ты подумаешь! И, кстати, кушать у меня дома нечего, а готовить мне лень.

Я правда это сказала? Своему любимому Димке? Хочется одновременно сотворить две вещи — сделать «Yes!» и зажмуриться от ужаса.

— Ста… Малыш, ты что, заболела? Ни за что не поверю, что ты ничего не приготовила. — Да я и сама с трудом верю. — Рыжик, а я ведь голоден, — дурашливо блеет Димка.

— Но голоден не мной, — грустно усмехаюсь я.