Ох, уж этот Босс! (СИ)

Безумный танец языков и рук, рисующих узоры на наших телах; помогая друг другу, наконец, избавляемся полностью от остатков одежды. Нависаю над ней, глядя прямо в глаза, ловлю этот момент, когда зеленая радужка полностью исчезает под наступлением черноты зрачков, превращая глаза в два бездонных колодца, затягивающих в ее душу, и начинаю медленно скользить во влажную глубину ее тела.

Мы оба замираем, затаив дыхание до самого конца этого тесного и сладкого пути, и лишь когда я уперся в горячий предел, одновременно шумно выдыхаем. Голова едет, и мне приходиться немного замереть, чтобы не сорваться прямо сразу с обрыва вниз, а потом начинаю осторожно двигаться. Боже, это невыносимо сладко! Мне всего много: чувств, заполнивших все внутри, жаркой теплоты ее тесного тела, такого маленького, но при этом такого идеального для меня, кислорода, поступающего в мои легкие, кружащего голову, ощущения ее полного подчинения мне, ее голодного страстного взгляда, устремленного куда-то вглубь меня, оголяющего все мои нервы. И одновременно всего этого мне мало! Я хочу полностью раствориться в этом моменте — моменте, когда она и мыслями и телом только со мной.

А дальше начинается безумие! Я срываюсь, послав к черту всю осторожность и размеренность, оголодавший зверь вырывается из клетки, обрушившись всей страстью на наше единение. Бешеный темп, набирающий обороты, стоны, вскрики, ее ноготки, впившиеся мне в плечи, давление мягких пяточек на ягодицы, побуждающее толкнуться еще глубже, еще сильнее, жаркое дыхание, ощущение острых зубок на моем предплечии — все это с головой накрывает меня.

Она подкидывает свое тело мне навстречу, не уступая в жадности до нашего умопомрачительного единения. Гибкое стройное тело будто обволакивает меня, оглушая жаркой пульсацией внутри, отсчитывающей мгновения до нашего полета.

Хриплый крик сорванного горла, мое имя, жарко прошептанное у самого уха — и Яся выгибается мне навстречу, натянувшись струной и устремив расфокусированный взгляд куда-то вверх. Мгновение — и я лечу следом, проглоченный вихрем эмоций и сумасшедшей разрядки, унесшей все, кроме ощущения того, как она сладко сжимается вокруг меня, лихорадочно сокращаясь.

В последний момент я скатываюсь с нее, чтобы не придавить, и просто падаю на подушку, прощаясь с сознанием…

*62*

Ярослава

Возвращаюсь медленно в эту Вселенную…

Так не хочется оставлять ускользающее состояние полного расщепления на мелкие частицы, но действительность возвращается с приглушенным окном звуком первых машин, отъезжающих с парковки.

Пытаюсь определить, который час, и понимаю, что полностью дезориентирована во времени. Мутная серость за окном могла характеризовать как полдень так и близость к первым вечерним сумеркам.

Рядом мирно спит Артур, лежа на животе и обняв во сне подушку. Пока он находится в царстве Морфея, я тихонько разглядываю его, приучая себя к мысли, что это МОЙ мужчина. С трудом верится, что такой взрослый и сколоченный из непрошибаемого упорства Артур мог заинтересоваться такой простой и пресной мной. Между нами чуть больше десяти лет разницы, у него за плечами взлеты и успехи, падения и неудачи, участие во множестве жестоких боев, тяжкая битва за клуб и постоянные усилия, прикладываемые для его существования, борьба с судьбой за здоровье матери, разочарования от предательства отца, — совсем не простая и не легкая жизнь…

Я же, по сравнению с ним, как кусок картона наравне с плиткой шоколада с соленым арахисом: всю свою недолгую жизнь жила под чьим-то крылышком, то родителей, то Гели, то Кита; те проблемы, которые я раньше считала такими глобальными, теперь, в сравнении, казались смешным мыльным пузырем. По сути, я сама их себе выдумывала. А по всему выходило, что я слабая бабочка, которую легко сдуть малейшим колебанием ветра… Я не видела жизни, подобной той, что была у Артура, все мои трудности порождались только собственной планкой, которую я задрала до немыслимых высот…

Я хотела рядом сильного человека, но выбрала Кита, абсолютно не приспособленного к самостоятельности, и пыталась дотянуть его за счет собственных ресурсов; хотела заняться танцами, связать с ними свою жизнь, но безвольно сложила крылья после первого "нет" Кита, чтобы не давать ему повода расстраиваться, не давать пищу для ссор и недопонимания… Я хотела для себя именно комфортной жизни, удобной, как костюм, сшитый в ателье и подогнанный по моим меркам, — а так не бывает! На неудобство этого костюма, на торчащие нитки и некоторую неправильность линий я попросту закрывала глаза, убеждая себя, что он мне в пору!

Мне казалось, что я нарастила броню, которая в действительности оказалась картонной заслонкой, дрогнувшей при первой же опасности…

Да, я считала, что умею держать себя в руках, но на деле оказалась слабачкой, вечно ноющей и выезжающей только за счет дерзости и наглости…

Сейчас мой собственный жалкий портрет вставал перед моим внутренним взором, и мне было стыдно… Стыдно за мои слезы, за мои слабость и слабоволие, за эти истерики… Во всей "красе" я предстала перед Артуром…