Ох, уж этот Босс! (СИ)

— Мама говорит, я похож на тебя, — продолжил парень, будто не слыша его, будто стараясь успеть высказать отцу все, что накопилось за прошлое время, поделить боль, взращенную годами, пока он тут, рядом, осязаемый и живой… — что у меня даже голос — твой. Жесты, взгляд, манера речи — твоя копия, хоть и не воспитанная тобой! Я, может, и ненавидел тебя только от того, что она тебя крепко любила. Так любила, что слова плохого против тебя не допускала, а на меня смотрела каждый раз так, что я понимал: не я, не ее сын, сейчас перед глазами, а ТЫ! Всю жизнь — ты! Наверное, будь я не так сильно на тебя похож, — горько усмехнулся он, — она бы и меня так не любила… Я не виню тебя за то, что бросил, не считаю себя каким-то чересчур обделенным: сколько таких как я пацанов выросло без отца, и среди них полно успешных и тех, кому можно смело завидовать. Безотцовщина: для кого-то приговор, для кого-то — стержень. Я выбрал второе и вычеркнул тебя из жизни. И ни разу об этом не пожалел, — прямо посмотрел на отца Алекс. — Я не жду от тебя подачек, не жду помощи, не жду любви. Но и ты не рассчитывай ни на что подобное! Тебя для меня нет! И никогда не было! — его грудь уже ходила ходуном, с каждым словом он все больше задыхался, будто кислород разом закончился в его легких. — И не вздумай обижать девчонок! Кроме них у тебя никого больше нет. Разругаешься с ними — и останешься один! Цени то, что у тебя есть, Виктор Алексеевич! И не хапай чужого! — он резко отдернул в сторону полог кабинки и быстрым шагом вышел из нее, оставив за собой лишь густое и липкое как черничное варенье молчание…

Ясина голова уткнулась в мое плечо, ища поддержки, а я неосознанно потянулся к ней и чмокнул ее в солнечную макушку. Яшка тоже прижал Гелю к себе поближе.

Напротив нас одиноко сидел Флагман — далеко не последний человек в том мире, который скрыт от общих глаз, знающий многих и являющийся образцом для подражания еще больших… Однако, оставшийся чужим в своей собственной семье…

Оглядев нас тяжелым взглядом, он встал.

— Клуб не тронут, — глухим голосом сказал он, глядя в стену перед собой. — Я велю, чтобы никто даже не приближался к нему.

— А как же Алекс? — тихо спросила Яся.

— Я решу, — хрипло ответил Виктор Алексеевич и, стараясь держать спину прямо, вышел из кабинки, а мы только посмотрели ему в след, еще не до конца осознавая, что произошло…

*75*

Ярослава

Наш с Гелькой план не просто осуществился, но даже и оказался перевыполнен. Мы с ней хотели просто вывести отца на чистую воду, чтобы он сам признался в том, что Алекс его сын, объяснил, как и почему мы не знали об этом всю нашу жизнь… Однако информации оказалось очень много: Алекс сам отказался от помощи отца, отец оказался бандитом — о таком вообще думалось с трудом! — и вишенкой на торте оказалось известие, что это именно отец покушался на клуб Артура.

Голова шла кругом!

Перевожу взгляд на сестру: она о чем-то тихо разговаривает с Яшей. А мне на Артура даже смотреть стыдно! Ведь все проблемы у него и правда из-за меня, из-за моей семьи!

— Артур, мне так жаль… — горькие слова с тяжелым вздохом выдавливаются из меня, ведь сказать их надо. — Прости! Моя семья доставила тебе столько проблем!

Чувствую, как его руки крепко ухватывают меня за предплечья и тянут вверх. Я понимаю, что он хочет, чтобы я посмотрела на него, ведь привык читать меня по глазам, но сейчас мне безумно стыдно, поэтому отворачиваюсь.

Сильные руки слегка встряхивают меня, небольно, но достаточно для того, чтобы мой взгляд неосознанно метнулся к нему.

— О чем это ты? — хмурый внимательный взгляд, сведенные над переносицей брови и упрямо сомкнутые губы… Я уже и начала забывать, как выглядит мой БОСС!

— Обо всем… этом, — беспомощно пытаюсь обвести рукой я пространство, но мне мешают тиски, которыми он меня держит.

— А конкретнее?!

— Практически сразу, как только я переступила порог твоего клуба, на тебя посыпались несчастия: разборка с этим придурком, который решил со мной познакомиться, погром в клубе, суд, убийство Аркаши и сама ситуация с ним в целом… Теперь еще и выяснилось, что именно МОЙ отец претендовал на твой клуб. Я не могу всего этого исправить, но могу хотя бы извиниться… — голос подвел, и под конец я почти шептала, стараясь не дать пролиться слезам.

Почти привычным жестом Артур сдергивает меня с диванчика и пересаживает к себе на колени, абсолютно не стесняясь того, что в кабинке мы не одни. Горячие губы касаются моего виска, как тогда, а меня саму будто вжимают в это напряженное тело, как если бы в желании растворить все мое существо в нем — и навсегда так оставить!