Ох, уж этот Босс!

Музыка сделала очередной виток громкостью звука, а я развернулась спиной к залу, продолжая крутить бедрами восьмерку, заставляя мелкие монетки взлетать и мягко ударяться о тонкую ткань шаровар. Прогиб в спине и плавное движение плечами, волна по рукам, опускающийся на грудь платок, мягко обволакивающий в свою ткань мое горящее тело. Удар в барабан — и резкий разворот, а затем вращение с платком за спиной на вытянутых руках. Поворот. Еще поворот. Прячусь за тканью, оставляю поверх линии шелка только глаза, заигрывая взглядом.

Мелодия сменяется, играет сольную партию канун, и движения замедляются, становятся плавными и тягучими, тело мягко покачивается из стороны в сторону, платок падает вниз, голова слегка склоняется, и наступает очередь танца живота.

В свое время он не сразу покорился мне, было сложно заставить эту часть тела двигаться самостоятельно. Сколько часов я провела перед зеркалом, стараясь повторить то, что казалось таким легким поначалу! Плечи должны были замереть на месте, а бедра резко сократить свой радиус, даже рукам следовало оставаться на месте. Участвовать могли только ноги, перенося вес тела с одной на другую, в то время, как живот создавал волны.

Струны кануна постепенно затихают, и вновь приходит очередь таблы, в отголосках боя которой слышно едва заметное позвякивание рика… Волна телом от ног вверх, скользящий шаг в сторону, еще волна. Бой усиливается, и бедра наращивают силу взмахов из стороны в сторону. Музыка резко замирает. Волна тазом вверх в левую сторону и остановка. Удар в барабан. Бедро в другую сторону и вверх. Опять тишина. Вновь удар. Руки поплыли вверх с платком, скрывая меня от зала. Мелкая звенящая дробь рика. Платок взмывает вверх, перекидывается через голову, и я отпускаю его. Последний, громкий бой, и платок мягко падает на пол, а я окончательно замираю с высоко поднятой головой. Точка.

Несколько секунд звенящей тишины, в которой я только слышу грохот собственного сердца и шумное дыхание. Стена из света рассеивается, обнажая сидящих за первыми столиков людей, и на меня обрушивается шквал аплодисментов. Некоторые гости даже соскочили со своих мест, восторженно что-то крича и свистя.

Почти одеревеневшим телом я делаю поклон и подхватываю платок с пола, стараясь скорее убежать за полог. Сейчас, когда я вновь могу видеть людей, головокружительное волнение возвращается.

Едва не теряя мягкие кожаные чешки, я скрываюсь за пологом и падаю в Гелькины объятия.

— Вот это номер, Яська! — не скрывая восторга, кричит она мне в самое ухо.

А я стараюсь отдышаться от эйфории, нахлынувшей на меня, и пытаюсь вернуться в эту реальность.

— Я пошла переодеваться, — хриплю пересохшим горлом и сбегаю от сестры по коридору.

Дверь, ведущая в комнату отдыха официантов, где я оставила свои вещи, была почти достигнута, когда мое тело неожиданно дергается в сторону и взмывает вверх, а потом несется в противоположном двери направлении.

— Детка, это было просто убийственно шикарно! — хриплый голос Артура раздается прямо у меня в голове, его губы мягко прикусывают мою мочку, посылая по телу миллионы разрядов.

Он, не обращая внимания на ошарашенных поваров на кухне, вихрем проносится до своего кабинета и пинком открывает дверь. Кажется, после такого феерического появления ни у кого не останется вопросов относительно наших отношений.

Ногой захлопнув распахнутую дверь, Артур широкими шагами достигает стола переговоров и усаживает меня на него. Его руки тут же притягивают меня к его телу, а губы обрушиваются на мои, заставляя кислород моментально испариться из легких. Сумасшедшие поцелуи не просто разогревают кровь, а заставляют ее бурлить, разгоняя сердцебиение. Еще мгновение, и, кажется, я сейчас умру. Если он остановится.

Ногами обхватив его талию, я сама неистово прижимаюсь к нему, запуская пальцы рук в волосы, притягивая голову еще ближе. Это похоже на приступ сумасшествия: руки, хриплые стоны и шепот, горячие губы и понимание, что границы наших тел растворяются, становясь одним целым. Полное исчезновение времени и потеря себя в пространстве. Его язык глубоко проникает в мой рот в диком танце, лишая меня напрочь воли, я как шоколадка, забытая на июльском солнце, таю в его объятиях, не представляя, что когда-то могла жить без этого.

— Артур, — со стоном вырывается его имя из моего горла, а он тут же запечатывает мой рот новой порцией страсти.

— Поедем после праздника ко мне, — просительно шепчет он мне в губы, и я киваю, больше не в силах сопротивляться нашему обоюдному желанию.

Он отрывается от меня, заглядывая в лицо потемневшими глазами.

— Ты правда согласна? — неверяще смотрит он на меня.

— Да, — киваю я, легко поцеловав его подбородок, не в силах провести и мгновение без ощущения его рук на своем теле, мимолетного касания губ, неважно чьих, моих к нему или его — ко мне.

— Ты же понимаешь, что там я уже не смогу остановиться? — все-таки уточняет Артур, по-прежнему с недоверием глядя на меня.

Не верит пока, что я сдалась.