Ох уж этот Мин Джин Хо – 8

Я внимательно слушал. В какой-то мере доводы Га Рам Хура звучали разумно. Его партия действительно обладала нужной инфраструктурой, особенно в провинциях. Да и союзник на политическом поле нам тоже мог пригодиться. Тем не менее идти на поводу у политика я не собирался.

— Ты говоришь о позиции второго номера. Но желающих занять её будет немало. Уверен, любая партия согласится на такие условия. И поверь, я отыщу способ гарантировать их лояльность.

Га Рам Хур рассмеялся, но в его смехе слышалась нервозность. Я заметил, как напряглось его лицо, а в глазах мелькнуло раздражение.

— Ты, разбираешься во многом, Мин Джин Хо. Но человеческая природа такова, что любой второй номер рано или поздно захочет стать первым. Он ударит тебя в спину при первой возможности. Даже если ты заставишь его играть по твоим правилам, продлится это недолго.

Я слегка наклонил голову, не сводя с него глаз.

— Есть только одно исключение, — продолжил Га Рам Хур, понизив голос почти до шёпота. — Я. Потому что мне такой фокус не удастся. Ты же понимаешь? Даже если моя атака окажется успешной и я каким-то чудом тебя одолею, ты всё равно уничтожишь мою партию и мою жизнь. Разрушишь всё, что я строил. Я же в итоге не получу ровным счётом ничего.

Его слова звучали мрачно — вряд ли ветерану корейской политики нравилось признавать свою крайнюю уязвимость. Тем не менее он их озвучил. Снова используя компромат в моих руках, как собственный козырь. Мне же оставалось только чуть пожать плечами.

— Я обдумаю твоё предложение. Гарантирую. Но спешить с выводами и решениями не стану.

Га Рам Хур нахмурился. А на лице внезапно проступило странное выражение — уверенность пополам со страхом.

— Без поддержки моей партии у тебя всё равно не получится. Тебе не удержать Синий Дом без меня, Мин Джин Хо.

Я улыбнулся, сохраняя невозмутимость.

— Ты же понимаешь, что мой ответ не изменится?

Повисла пауза. Потом глаза Га Рам Хура хищно блеснули и он тихо поинтересовался.

— Помнишь тех троих, о которых говорил генерал? Японец, бразилец и штатовец?

Я чуть нахмурился, удивлённый неожиданным переключением темы. Потом кивнула. А собеседник улыбнулся и задал ещё один вопрос.

— Хочешь узнать секрет их успеха?

Глава XXIII

Га Рам Хур сидел напротив, спокойно потягивая виски из бокала, но я видел, как в его глазах светилось напряжение, которое он изо всех сил пытался скрыть. Стадию лёгких угроз и косвенных намеков мы уже прошли. Теперь старый политик выложил на стол свой основной козырь.

Выдержав паузу, я начал говорить, скорректировав свой тембр на максимально подходящий ситуации.

— Ты ведь понимаешь, что я могу уничтожить тебя в любой момент? Одно условное нажатие кнопки, и твоя карьера, твоя репутация, вся твоя жизнь — всё это будет разрушено.

Он прищурился, а его губы чуть дрогнули. Впрочем голос собеседника, во время ответа звучал вполне ровно.

— Я всё понимаю, Мин Джин Хо. Но не откажусь от своего места в этой игре, как и не собираюсь давать тебе то, что ты хочешь, без гарантии, что сам останусь на плаву.

Я усмехнулся, сохраняя зрительный контакт.

— У тебя нет выбора, Га Рам Хур, — продолжил я, наклоняясь чуть вперёд. — Ты и сам это понимаешь. Если я решу, что ты мне больше не нужен, компромат не просто станет твоим приговором. Он сделает тебя новым врагом номер один для всей страны. А вчерашние друзья с радостью тебя растопчут.

На мгновение в комнате повисла тишина. Он отпил ещё немного виски. Выдохнул. Внимательно на меня посмотрел.

— Верно. Но ты упускаешь одну важную деталь.

Его голос стал тише, и в его глазах мелькнула странная смесь горечи и решимости.

— Я посвятил всю свою жизнь политике. Видел падения и взлёты, строил планы и разрушал чужие мечты, побеждал и проигрывал. Если я уйду сейчас, это будет означать, что всё, ради чего я работал, пойдёт прахом. Это моя последняя битва, Мин Джин Хо. И я не собираюсь отступать. Даже если ты решишь меня уничтожить — я хотя бы буду знать, что сделал всё возможное и бился сколько мог.

Слушая его, я начал понимать: Га Рам Хур действительно был готов идти до конца, несмотря на все имеющиеся риски. Он не собирался отступить, даже под угрозой полного коллапса его собственной жизни. По той простой причине, что для мужчины проигрыш означал не просто уход из политики — он был равноценен признанию бессмысленности прожитой им жизни.

Тем не менее, я задал ещё один вопрос, продолжая внимательно наблюдать за его мимикой и анализировать эмоции.

— Считаешь, что у тебя нет другого выхода?

Он медленно кивнул.

— У меня на самом деле его нет. Либо я получу место за столом, либо уйду в небытие. Но если я проиграю, то уйду так, чтобы меня запомнили. Хотя бы в качестве великого интригана, лжеца и коррупционера. Это лучше, чем сдохнуть за плугом в поле и быть забытым всеми через пару месяев.