Охота

Арден затребовал из башни Алла’тель список обучающихся там эльфийских студентов с личными характеристиками, чтобы подобрать кандидата, на которого можно было бы переключить внимание честолюбивой охотницы за кронпринцами. Поскольку семья Роон’нал обладала большими связями, к выбору стоило подходить осмотрительно: подсунь вредную блондинку какому-нибудь рьяному оппозиционеру или честолюбцу — и получишь немалую проблему в будущем. Нужен был верный Владыке парень с сильным характером, которому бы действительно нравилась Верисиэлль. Ти и Ар предполагали, что девица не постесняется влезть к «принцу» в постель… а дальше все будет зависеть от ее выбора. Если она сможет полюбить, то выйдет замуж и будет счастлива. Если же нет, то все закончится скандалом… но парень хотя бы удовлетворит свою страсть. Пока мы не определились с кандидатом и с тем, как объяснить ему происходящее.

Шон почти доковырял заклинание для просмотра картин прошлого, над которым бился последние недели. Я честно пыталась вникнуть, но пока моя теоретическая подготовка была недостаточной, и от зауми про темпоральное что-то-там у меня клинило мозги. Пока я поняла только, что для того, чтобы увидеть действительно что-то стоящее, а не то, как лягушка скачет задом наперед, нужно очень много энергии. Возможно, хватит сил нас четверых, подкрепленных магией наших драконов… а возможно, потребуется подпитка из Ока Дракона, которое я носила на груди не снимая. Вот только как заряжать накопитель, если у нас целибат из-за коллективной беременности драконом Повелителя?

Послушницу Лиррит успешно выкрали из монастыря. Сейчас она вместе с «принцессой» и «камеристкой» ехала в Ларран. Завтра Норд встретит карету в предместьях и заберет девушку в дом Ланы. Там она и останется, пока мы не покончим с гильдией полуорков-убийц. Поучится чему-нибудь полезному, посмотрит столицу, а заодно поможет Лане, которая ждала появления ребенка приблизительно через месяц.

У меня возникла смутная идея, как можно отбить поместье отца Лиррит у убийц, не дав им сбежать через портал и даже поднять тревогу. Теперь, когда мы умели блокировать любую магию, кроме драконьей, можно было отсечь и амулеты связи, и телепорты от источников магии и вывести их из строя. Только непонятно, область какого размера мы можем изолировать за один раз? Шон обещал поработать… у нас была еще неделя на подготовку.

Маги Мириндиэля приступили к облету Империи. Карту разбили на квадраты, которые потом тщательно прочесывали, не пропуская ни одного угла. Пока ничего не нашли, но охота только началась.

* * *

— Принцесса Астер! Племянница! Как же нам не хватало тебя, девочка!

Я сделала вид, что споткнулась, одновременно уклонившись от объятий лорда Фирданна. Как метко написал один поэт: «Давно я не встречал гадюки. И что-то не скучал в разлуке!»[1] Изображавший Ирис Тиану ловко поддержал меня под локоть, в то же время загораживая от распростершего длани дядюшки.

— Как же мы соскучились… — Дядюшка Гвидо, изогнув руки кренделем, попытался подъехать с другой стороны. Он что, всерьез собирается меня прижать к груди? Да я ему сейчас сама нос откушу! Или лучше отрежу — кусать такого противно!

Тиану резво вклинился между нами, успев подхватить большую ковровую сумку, судя по виду — с обувью. И, поскользнувшись на булыжниках двора, уронил ее дяде на ногу. Дядя взвыл.

«Что там было?»

«Не знаю! Но я утяжелил это магией! Пусть лапы не распускает!»

— Дядюшка, — я присела в реверансе, — я тоже рада вас видеть! Но как вы можете так нарушать заветы Храма? Благородным девицам до свадьбы негоже обниматься с мужчинами!

Дядя посмотрел на мое бледное осунувшееся лицо с синяками под глазами и вздохнул. Да, не такой встречи он ждал. Хотя какой смысл обниматься с тощей кикиморой с лицом цвета брюха дохлой жор-рыбы? Никакого удовольствия! Была худышка — стала монашка!

«Да, что-то я тут перемудрил…» — мелькнуло в дядюшкиной голове.

Я захлопала ресницами, сдерживая смех.

— Дядюшка! Как я благодарна вам, что попала в этот чудесный монастырь! Как бы иначе я смогла узреть истинный путь? — приложив ладонь к груди, запрокинула голову, прикрыла глаза, как анемичная курица, и громко затянула визгливым фальцетом:

Славься, святая Цецилия дева!
Путь нам пресве-етлый ты указала.
Жизнь целомудрия клятвой связала…
Блага мирские отринуть велела…

Дядя закатил глаза. Тиану, который уже слышал сегодня мою репетицию, ментально ржал, как-то умудряясь сохранять восторженно-идиотское выражение лица. Кучер ретировался за угол кареты и там заткнул уши, гвардейцы у дверей сморщились, как от зубной боли. Где-то завыла собака. Когда я вывела последнюю строчку: «Твоо-им заветам мы будем верныыыы!» — Двор облегченно вздохнул.

Я уставилась на дядю, всем видом показывая, что ожидаю горячего одобрения. Увы, не дождалась. Дядя как-то странно побагровел, выпучил глаза и начал хватать ртом воздух. Вот непонятный — сам же хотел благочестия и кротости!