Охота

Мы затаились в саду неподалеку, практически полностью заросшем миндалём и жасмином, что делало наше укрытие надежным. Здесь было прохладно, воздух был наполнен запахом цветов, а кирпичные дорожки под ногами были выложены замысловатым узором. Я села на землю, облокотившись на единственную незаросшую зеленью стену.

Он встал поближе к дальней стене, выглянув на улицу через окно, выложенное из кирпичей. Он достаточно быстро сообразил, что мне нужно время и место, чтобы побыть одной. Также как я это периодически делала для него.

— Добро пожаловать в клуб изгоев, — тихо сказала я, тем самым ломая ледяную стену, что возникла между нами, несмотря на окружающую нас жару.

— Знаешь, какой-то это дерьмовый клуб.

— И лучше он не станет. — Я вспомнила Паранормальных из Вашери, недоверие в их взглядах. — Люди относятся к тебе с подозрением. Пара относятся к тебе с подозрением. Но что у тебя есть, так это суперособенный цвет глаз.

Он посмотрел на меня, его глаза все еще мерцали золотом.

— Хотя из-за этого тебе сложнее скрывать магию, — сказала я.

Он оглянулся на меня.

— Сейчас-то ты понимаешь?

В его голосе одновременно сплелись серьезность, грусть и злость.

— Понимаю что?

— Твоя магия нейтральная. Моя — разрушительная.

Он был весь напряжён, а руки сжаты в кулаки.

— Во время битвы он ударил меня магией, — он повернулся обратно, сцепив пальцы на руках. — Я чувствовал это, я это впитывал. Это на меня повлияло. Изменило меня. Это была не просто магия, Клэр. Это была магия Иезекииля.

Иезекииль — это лидер Ревейона, Восприимчивый, который подавлял свою магию и был ею же уничтожен.

Я смущенно посмотрела на него.

— Я не понимаю, к чему ты ведешь.

— Когда Элеонору ударило магией, она потеряла зрение. Пара, который на нее напал, был видящим, и его оружие несло его остаточную силу.

Я этого не знала, даже не знала, что такое возможно, чтобы удар магией Пара мог так повлиять на человека.

«Что было первичным? Магия делала из них Паранормальных? Или Паранормальные подчиняли магию?»

— И ты думаешь, что в этой магии есть что-то от него самого?

Он обернулся ко мне, в его глазах мерцало золото, словно охваченное бурей.

— Я знаю, что есть. Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я снова смог двигаться, прежде чем я смог сделать хоть что-то, кроме как лежать на земле, потому что магия пронзала меня, словно иглами.

— Помню. Я убежала, чтобы найти Лиззи. Но тебя уже не было, когда я вернулась.

Он кивнул.

— Я поднялся на ноги, и она меня подавила. У меня не было сил сопротивляться этому. — Его взгляд затуманился, словно сейчас он был в тех воспоминаниях. — Рядом со мной на коленях стоял один из членов Ревейона. Его чем-то ударило, у него на голове была шишка, и он просто пялился в землю, полностью дезориентированный. Но ничего из этого не имело значения. Потому что я хотел убить его. Прежде чем я это осознал, моя рука уже сжалась на его шее, и я чувствовал огонь Иезекииля у себя под кожей и в руках.

Лиам уставился на свои руки. Он вытянул пальцы, а потом сжал руку в кулак, как будто все еще мог чувствовать тот огонь и ту силу.

— Шла битва, — сказала я. Мой голос звучал очень тихо, как будто из далека. — Он пытался тебя убить. Всех нас. Не стоит стыдиться того, что ты желал ему смерти или сам хотел его убить. Такова война.

— Не сидя на земле, осознавая, что происходит только наполовину. И под влиянием магии, которой все это неважно. — Он оглянулся на меня. От его взгляда у меня внутри что-то сжалось. В этом взгляде чувствовалось что-то дикое.

И тут я осознала. «Это что-то, что свойственное Паранормальным». Я немного знала из основ биологии Паранормальных, но я уже видела это выражение первобытного голода — в глазах Пара, которые хотели убить меня и всех остальных во время войны.

— Я был так зол и полон ненависти, что с трудом мог что-либо разобрать сквозь эти эмоции. — Он сфокусировал взгляд и посмотрел на меня. — Я в прямом смысле держал его жизнь в своих руках.

— Ты мог использовать магию Иезекииля.

И это было то еще зрелище — огонь, вырывающийся изо рта Иезекииля. Он мог буквально кричать огнем.

Лиам кивнул.

— И все же, даже несмотря на то, что член Ревейона пытался тебя убить, ты его не убил.

— Я мог. Я мог сделать это с легкостью. Я чувствовал, как бьётся его пульс у меня под рукой, и видел отвращение в его взгляде. Даже дезориентированный, он видел, кто я такой. Кем я стал. И когда он осознал, что я могу сделать, его отвращение переросло в страх. Он обмочился, сидя там в ожидании смерти.

Он замолчал, это воспоминание наполнило воздух вокруг нас горечью.

— Ты выбрал не убивать его, — настаивала я.

— Нет, мне удалось его не убить. — Лиам подошел ко мне, держа большой и указательный пальцы в миллиметре друг от друга. — Вот она, вся разница между жизнью и смертью, Клэр.

Он сделал паузу, казалось, чтобы собраться с мыслями.

— Ты слишком мне дорога, чтобы рисковать. Поэтому я удалился. Поэтому я ушел из Нового Орлеана.