Охота

Напротив барабанщиков танцевали женщины. Они были одеты в белые блузки и юбки-солнце всех возможных цветов, а колокольчики на их лодыжках добавляли еще один слой в мелодию, когда они вращались, топали ногами, размахивали руками.

Ритм наполнял мое тело, словно сердце подхватило его. На какой-то короткий момент показалось, что война никогда не приходила в Новый Орлеан. Как-будто туристы скоро вновь выстроятся в очереди в кафе «Дю Монд»[40] и магазины вуду, а Бурбон-Стрит вновь обретет вид гигантской хмельной вечеринки.

— Вот почему мы остались, — тихо сказал Лиам. — И именно поэтому мы боремся.

Я была полностью с этим согласна.

* * *

Была уже почти полночь, когда мы добрались до заправки. Мы остановились неподалёку от нее, соблюдая предосторожность.

— Спасибо, что позволила мне присоединиться. Было здорово увидеть Фостера.

— Было здорово, что ты с ним встретился.

Он кивнул, и мы постояли какое-то время в тишине, которая была почти дружеской, если опустить летающее в воздухе напряжение.

Никто из нас не был готов уйти. Никто из нас не был готов сблизиться.

— Мне пора идти внутрь, надо хоть немного поспать.

Он кинул, но при этом его тело напряглось. Он хотел протянуть ко мне руку, как я поняла. Хотел прикоснуться, но боролся с этим желанием и сдерживал себя. Мы держали дистанцию, потому что еще не нащупали, где простираются наши границы комфорта и доверия. «Но, думаю, сегодня нам найти их не удастся. Не на улице в темноте».

— Спокойной ночи, Лиам.

— Спокойной ночи, Клэр.

И мы разошлись в разные стороны.

Глава 16

Я встала затемно, выбралась со станции еще до того, как взошло солнце и запрыгнула на потрёпанный велосипед, который нашла в переулке за заправкой и починила. Велосипед был моим утешительным призом. До него я нашла моторизованный байк фирмы «Симплекс» на складе возле Канал-Стрит, но у меня не было запчастей, чтобы заставить его снова ездить.

В качестве места сбора для дальнейшего наблюдения за зданием «Икара» мы выбрали нейтральный дом. Он располагался на полпути между моим убежищем и домом Мозеса, хотя о моем месте знали только Малахи и Лиам, чтобы оценить такое расположение.

Так как Малахи с нами сегодня не пошел, полагая, что кому-то на всякий случай нужно остаться с Мозесом, я встретилась с Лиамом и Гэвином у малоэтажного коттеджа, заросшего пальмами, на переднем дворе которого в одном из углов висел знак «ПРОДАЕТСЯ».

— Не думаю, что его кто-нибудь купит в ближайшее время, — тихо сказал Гэвин, пока я забиралась в «Рэйнж Ровер», припаркованный у тротуара.

— Не купят, — согласилась я.

Даже в предрассветной дымке было очевидно, что дом находится в плохом состоянии. По центру, в той части дома, где, вероятно, находилась гостиная, провалилась крыша, и в этом месте уже проросла зелень, в проеме уже показалось несколько стеблей и ветвей, которые тянулись к небу в поисках солнечного света.

И состояние этого дома весьма отражало то, кем являлись люди, решившие остаться.

Несмотря на то, что солнце еще не взошло, влажность уже была невыносимой. Так как мы, скорее всего, направлялись к одному из зданий Сдерживающих, я убрала волосы под кепку, и только выбившиеся из общей массы пряди развевались на сквозняке из опущенного окна внедорожника.

Пока мы ехали к «АДЗ», Лиам выглядел чуть более расслабленным, хотя в его глазах все еще отражались напряжение, интерес и собственнический инстинкт.

— Как твоя рука? — спросил он.

— Воспалена и болит, но все хорошо. Спасибо, что спросил. — «Скорее всего, у меня будет шрам, но мне кажется, это только добавит мне загадочности».

Гэвин посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Что случилось с твоей рукой?

— Ее вчера подстрелили.

Гэвин широко раскрыл глаза, и в следующий момент машину качнуло из-за того, что он дернул руль.

— Тебя подстрелили? Сдерживающие?

— Меня просто задело. Я не говорю, что все в порядке, но в магазине у меня приключались ситуации и похуже.

Мой отец проделал хорошую работу, чтобы научить меня чинить вещи, вместо того, чтобы их выкидывать и покупать что-то новое. Обучение тому, как пользоваться пилой и молотком, сопровождалось множеством порезов и синяков.

Так как я сейчас не была готова ворошить память о моем отце, я отбросила эти мысли прочь.

Гэвин присвистнул.

— И ты ничего не сказала своим опекунам. Они бы тебя из дома никуда не выпустили.

Я фыркнула.

— Они могли бы попробовать.

Мне подумалось, что я могла бы легко улизнуть от Малахи и Мозеса, хотя Малахи мог бы довольно легко меня найти. Он мог отследить меня с воздуха.

— Ты говорил с Гуннаром? — спросил Лиам.

— Не напрямую, — ответил Гэвин. — Передал ему сообщение о Ковале, подписанное псевдонимом, который он распознает.

— Бо Кью Лафит? — догадалась я.

— Да ладно, — произнес Лиам. — Ты все еще используешь это имя?

— Ты чертовски прав, использую. С ним связано так много лет моей жизни. В отличии от этого уродливого здания, — сказал он, медленно проезжая мимо адреса, указанного в счете.