Охота

Сёма начал её даже немного нагонять, когда в сознании взорвалась мысль — а как же Василиса? Сначала, в состоянии аффекта он не успел подумать ни о ком, но теперь, когда первая опасность миновала он ощутил настойчивое желание вернуться и попытаться её спасти. Хотя и не знал как и хватит ли у него сил. Но помнить потом всю жизнь, как он сбежал и не попытался помочь… нет это чересчур.

В этот момент он понял, что они бегут не по прямой, а закладывают дугу. То есть по сути возвращаются назад. От этой мысли он проникся ещё большим уважением к своей спасительнице. Значит она хочет помочь кому-нибудь ещё. Тут она неожиданно остановилась и присела, подняв вверх левую руку, что вероятно означало, что Сёма должен соблюдать тишину. Пригнувшись, он тихонько подобрался к ней и сказал шёпотом:

— Мне нужно вернуться в лагерь.

Она приложила палец к губам, достала стрелу, прицелилась и выстрелила. Только проследив за полётом стрелы, Сёма увидел человека между деревьями. Стрела вошла ему в висок, и он упал как мешок с картошкой. Амазонка повернулась и уверенным движением взяла винтовку из рук у Сёмы. Он даже не подумал её удерживать и безропотно отдал. Она сказала:

— Беги в ту сторону, — и указала ему в том направлении, откуда они только что прибежали, — главное никуда не сворачивай и не шуми.

— Мне нужно вернуться, — Сёма не хотел убегать.

— Они преследуют твою подружку, если мы в них постреляем, они могут переключиться на нас и у неё появится шанс. Правда, нам может придтись несладко. Их довольно много.

Сёма опять сразу ей поверил, не стал ничего говорить, только кивнул, повернулся и побежал. Размышляя потом над этим, он всё не мог понять, почему вдруг стал так безоговорочно доверять незнакомке. Возможно потому, что она спасла ему жизнь, хотя могла этого и не делать.

В общем, он побежал что было сил, и метров через тридцать услышал за спиной выстрел, потом ещё и ещё, он насчитал пять, после чего зазвучали ответные выстрелы, а его ружьё замолчало. Он остановился и тревожно оглянулся, но с амазонкой всё было в порядке, она его стремительно догоняла. Он побежал дальше.

— Что, теперь за мной хотел вернуться? Ты с этим завязывай, а то пристрелят. Но спасибо.

— Ничего не могу с собой поделать…

Ответил он ей уже в спину, потому что она его обогнала и начала отрываться. Бежать последним было неуютно. Он буквально чувствовал на затылке дыхание преследователей. Их было не слышно и не видно, но он знал, что они где-то сзади. Вернее, он одновременно и боялся что они сзади, и надеялся на это. Если они бегут за ними, то не бегут за Васей, если верить Амазонке, а в этот момент он верил ей безоговорочно.

Хорошо, что он тренировался дома, хорошо, что был курс подготовки, иначе бы он не выдержал этот спринт переходящий в марафон. Но несмотря на подготовку, силы постепенно покидали его. Уже совсем стемнело, и он ориентировался только на поблёскивающие в лунном свете голые бёдра, руки и полоску между топом и юбкой.

Больше он не видел ничего. Только ритмично двигающиеся в темноте части тела. Она сбавила темп, чтобы он не отставал, и выбирала дорогу поровнее. Если встречались препятствия, он просто повторял её движения. Она прыгала, и он прыгал добежав да этого места. Она что-то огибала, и он в точности повторял её манёвр. Он поймал себя на мысли, что доверяет уже буквально каждому её движению, и следует за ней вообще не думая.

Наконец она остановилась. Сёма добежал да неё и с шумным выдохом прислонился к дереву.

— Сиди, отдыхай, я скоро вернусь, — сказала она и растворилась в темноте. Спорить не было сил. Он лёг на землю, закрыл глаза и стал восстанавливать дыхание.

— Оторвались, никого не слышно, — она села рядом.

— А как те, от кого мы их отвлекали?

— За подружку свою волнуешься? Откуда я знаю. Мы дали ей шанс, дальше как получится. Но она вроде шустрая.

— Она мне не подружка, а друг.

— Как скажешь, мне всё равно. Отвернись, я переоденусь.

Только тут Сёма заметил, что она вернулась с небольшим рюкзачком. Он деликатно отвернулся.

— Ты курировала нашу группу?

Она резко и весело хохотнула, видно от неожиданности. Сёма не ожидал такой реакции и обернулся. Она была в одних трусиках и аккуратно складывала свой костюм амазонки. В лунном свете её было видно очень хорошо, и было ощущение что тело просто светится. Заметив что он обернулся, она не стала ни прикрываться, ни отворачиваться, лишь укоризненно посмотрела на него, он спохватился и отвернулся.

— Приятель, без обид, но свой лимит по обнажению я вчера перевыполнила на год вперед.

— В смысле?

— Не бери в голову, шучу, просто не поворачивайся пока. Мы ещё не достаточно близки.

— Ещё? — спросил он, подразумевая, что значит станут близки.

— Не цепляйся к словам. Подумай лучше о том, что если я уйду, как долго ты протянешь здесь один.