Охота

Мистер Эвер пожал плечами, но ничего не сказал. Ричард, в котором кипела нервозность, невольно отметил сходство с античной статуей, присущее его бывшему начальнику: мраморная белая кожа, абрис мускулов под свободной льняной затасканной рубашкой, золотистые кудри, правильный во всех отношениях профиль. Да, Пол выглядел уставшим и потускневшим, рубашка была явно не первой свежести (а свежесть, как известно, бывает исключительно одна), но усталость и бессилие все равно не делали его менее… впечатляющим, что ли?

Зашло солнце, и сумрак мягко опутывал скалы чернильной паутиной. Ночь вступала в свои права, безлунная, тихая, тревожная. Пол спал прямо на палубе, укрывшись огромной тяжелой курткой, предварительно наказав отдохнуть и Ричарду – вскоре после рассвета им предстояло спешиться и пройти по топям не меньше тридцати километров. Ближе к поселению староверов лодка проехать просто не могла: капитан и так рисковал.

Ричард не мог уснуть, лежал на палубе в полудреме, но никак не получалось провалиться во что-то более глубокое. Ему чудились перешептывания в плеске воды, морские чудовища, случайно забредшие на речное дно, Дети Артемиды, спрятавшиеся в трюме, капитан, который оказывался огромной хищной птицей, Пол, стреляющий в него из серебряного лука своей сестры. И, едва задремав, он просыпался раз за разом, потому что не мог этого видеть и слышать. Перед рассветом он сдался и просто сел, привалившись к борту, разглядывая из-под полуприкрытых век силуэт капитана. С рассветом проснулся и Пол –резко, как будто бы и не спал, поднялся, сосредоточенными, совсем не сонными, но усталыми глазами нашел Ричарда. Потом, кутаясь в куртку, пошел к капитану широкими чеканными шагами.

Река явно постепенно превращалась в болото, тина и мелкие водоросли окружали лодку со всех сторон: капитан шел тихим ходом, опасаясь, как бы не накрылся мотор. Скалы сменились лесом – по большей части еловым и сосновым. Все трое – Ричард, Пол и капитан (Ричард мысленно обругал себя, Эвер же говорил, как его зовут) жевали галеты, передавая друг другу термос с горячим чаем.

Около часа спустя на правом берегу показались чуть покосившиеся деревянные мостки, к которым и направил лодку немногословный капитан. Пол ушел за своим рюкзаком и сумкой Ричарда, пока последний перепрыгивал с борта на причал. Затем Пол перекинул вещи, кратко пожал капитану руку и также спрыгнул с лодки. Воздух был влажным и тягучим, солнце с трудом пробивалось через кроны старых елей. Лес был похож на легкие курильщика с сорокалетним стажем – темный, маслянистый и совсем больной. В его глубине влажным отблеском виднелись островки чистой воды.

Пол преувеличенно-бодро закинул на плечо рюкзак и, насвистывая, направился в самую гущу деревьев.

И Ричард, конечно, пошел за ним. Через несколько минут он оглянулся, чтобы посмотреть на причал, но так и не смог найти тот самый просвет в мельтешащих пятнах зеленого, серого, черного.

Он шел шаг в шаг за мистером Эвером, который подозрительно уверенно двигался глубже в лес. Через час – или целую вечность— Ричард в первый раз провалился по колено в трясину. Он быстро выбрался, даже без помощи Пола, который без улыбки протянул ему руку, но брюки и ботинки стали отвратительно-мокрыми.

Где-то в вышине кричала птица, но ни Пол, ни Ричард не проронили ни слова с тех пор, как покинули лодку.

Они шли уже несколько часов в этой давящей на уши тишине. Сумка, оттягивавшая плечо в самом начале пути, почти перестала ощущаться. Ричард ловил себя на мысли, что не знает, как именно Пол ориентируется в лесу – компаса у него не было (да и в условиях магнитной аномалии тот был почти бесполезным), болото казалось абсолютно одинаковым, куда ни глянь, неясно было, с какой именно стороны светило солнце – свет был рассеянным. Ричард было попытался вспомнить способы определения стороны света по мхам. Где мох, там и север. Вот только мхи покрывали все стволы деревьев и большую часть пространства под ногами, а значит, север был везде.

А потом Пол провалился по пояс в ледяное болото.

–Да чтоб тебя волки голышом драли! Ненавижу! – взвыл он, пытаясь удержать равновесие,– Ричард, освободи сумку, и вытащи меня. Ближе не подходи, меня затягивает.