Охота

Молодые семьи становились обманутыми дольщиками и сводили концы с концами в руинах, пытаясь взвыть к справедливости и наказать застройщика. Они не знали, что справедливость заложили в саму суть нового проекта – она служила фундаментом этой свалки. Вторым критерием успеха была хорошая реклама. Над лесом простирался яркий плакат с номером телефона, по которому ежедневно звонили десятки семей. Большинство переводило необходимую сумму в течение суток, так что лжериелтору стоило лишь поставить порнуху на паузу на время разговора, и деньги были в кармане. Однако были и те, кто хотел увидеть новостройки собственными глазами. Для них устраивали групповые экскурсии, перед которыми ползали эскалаторы и крутились строительные краны, изображающие работу; молодой парень в хорошем костюме и оранжевой каске пролистывал в папке картинки с «макетом будущего», так он это называл. Заканчивалась экскурсия тем, что количество оставшихся квартир, которые сдадут к концу квартала, как говорил парень в каске для большего ажиотажа, было всегда несколько меньше числа желающих. Люди толкались и выстраивались в очередь, чтобы проститься с последними деньгами.

Мирные собрания обманутых дольщиков с годами превращались в ожесточенные митинги, которые разгоняли слезоточивым газом и дубинками. Власти было невыгодно помогать людям. Город мечты приютил большую часть бездомного и больного контингента, населявшего до того всю северную Венецию[3]. Так город стал чище, а мечты грязнее.

Глядя на Олега, Терри Коул не понимал лишь одного: как здесь мог оказаться этот ангел? Ответ напрашивался сам, но Терри старался обойти его.

Шприц.

Город мечты больше походил на Эдем, думал Терри. Казалось, все благие названия служат чертовой цели.

– У тебя есть папа? – спросил Олег.

Денис чувствовал, что внутренний мир мальчишки хрупкий и в то же время пластичный. В нем еще многое можно изменить, но мать не была способна на это.

– Его нет уже очень давно, – ответил Денис.

– Моего тоже.

Между ними образовалась связь, какой Терри Коул остерегался. Он знал это чувство слишком хорошо, чтобы ошибаться. Чувство, что вляпался в очередную неприятность. Ложь и пьянство вились над Терри, как мухи над любимым блюдом, а рядом сидел ангел с серьезным лицом и молчал вместе с ним.

Терри оторвался от мыслей и услышал шум душа за дверью.

– Мне кажется, уже пора, – сказал Денис. – Спасибо за разговор, дружище.

– Когда мы увидимся снова?

– Думаю, что очень скоро, Олег. Знаешь, я хочу тебе сказать, что ты большой молодец. Ты смышленый парень. Не теряй этого с возрастом.

– Не потеряю. И тебе спасибо, Денис!

Они поднялись и пожали друг другу руки.

Олег исчез первым. Денис некоторое время не мог сдвинуться с места, оставшись один. Он поднял виски и, начиная откручивать крышку двумя пальцами, чтобы покинуть этот ад, открыл дверь. Денис почувствовал острый запах ремонта, строительная пыль проникала в квартиру даже сквозь закрытые окна.

Иностранец наступил на порог, когда сзади послышалось:

– Помни, что балкон открывать нельзя!

Терри кивнул и закрыл за собой дверь.

Квартира-студия в панельном многоэтажном доме, где был продан каждый квадратный метр, после чего застройщик перестал отвечать на звонки, искала того идиота, что арендует ее за скромную плату. И нашла. Терри Коул не торговался, не подкалывал хозяина за столь удачное вложение средств, а сказал лишь, что платить ему удобнее наличными. Хозяин приезжал за деньгами каждое третье число месяца и ни разу после заключения сделки не встречался с Терри. Иностранец оставлял сумму на столике, и довольный холостяк, забрав деньги, возвращался в мамину квартиру. Его единственным шансом изменить свою жалкую жизнь оставался основной инстинкт, приклеивающий к стене постер «Плейбоя» 1990 года с Шэрон Стоун на обложке.

Иностранец сделал глоток и подошел к грязному окну. Вдали горела тропинка шоссе, артерия пропускала десятки огоньков в разном ритме, словно сменяющиеся режимы гирлянды. Одни ехали навстречу друг другу, другие отдалялись.

Невидимка ждал условного стука в дверь. Он ждал того, кто сможет выслушать его и понять. Голые стены сдавливали виски Терри, глоток виски разжимал их тески и заставлял время идти быстрее. В квартире не было ничего, кроме унитаза рядом с душевой кабиной и двуспальной кровати на кухне. Балкона, о котором предупреждал Олег, тоже не было, зато к нему вела пластиковая дверь. Возможно, именно за ней сбывались мечты.

Через три четверти часа в дверь постучали. Терри открыл глаза, лежа на полу, и вылил остатки виски себе в горло. Он не знал азбуку Морзе, но понял, что сигнал означает «Я здесь».

Терри Коул поднял пьяное тело и стал рыться в кожаной куртке.

Комбинация точек и тире повторилась. На сей раз Терри услышал ее как «Я здесь, открывай же».

Иностранец плохо ориентировался в карманах куртки, пространство закручивалось в воронку, сужаясь под ногами. Он рылся в чертовой куртке, пока не сжал тяжелую рукоятку и не подошел к двери.