Охота

— Сороки — настоящие вредители. Они поедают яйца куропаток. Ха-ха-ха! Ты хочешь сделать из меня варвара. Кстати, мне кажется, я где-то видел мяч для игры в регби. Скорее всего в шкафу. Может быть, найдем ему применение?

— Будем убивать сорок мячом?

— Не пытайся казаться большим идиотом, чем ты есть на самом деле. Давайте поиграем в регби, парни. Это лучше, чем болтаться по лесу, как задроченные бойскауты.

— Я бы предпочел крикет, — возразил Бланден. — В этой игре мне нет равных.

Он вскочил на ноги и с самым зверским выражением лица начал имитировать удары крикетной битой.

— Боюсь, у нас нет подходящего снаряжения, Бланди, — сказал Дом. — Поиграем в регби.

— Я — «за» обеими руками, — поддержал его Нэш. Ног только игры сегодня не получится. Подморозило, и грунт слишком твердый.

— Наверное, ты прав, — задумчиво протянул Дом. — Нужно быть очень осторожным, чтобы не упасть на «бетон, посыпанный стеклом».

— В любом случае, — заметил я, — вас, ребята, заводить не надо. Вы сами постоянно то надираете друг другу задницы, то моетесь вместе в душе.

Последовало недоуменное молчание. Потом Нэш заявил:

— Меня чертовски утомили твои насмешки.

— Точно, — согласился с приятелем Дом, — может, прикроешь варежку, Мэтью?

Я хотел продолжить «дискуссию», но сдержался. Они, разумеется, правы. Раз уж Дом наехал на меня, значит, я действительно зашел слишком далеко. Внезапно почувствовал себя занудой. Надо прикинуться, будто мне здесь очень нравится. В конце концов, пошалить еще успею.

— А футбольный мяч есть? — спросил я.

— Конечно, — ответил Дом. Он не способен долго злиться. Добродушная натура. — Прекрасная мысль!

По залу прокатился гул недовольства. Не все испытывали острое желание принять участие в игре.

— Я вообще-то против, — пытался сопротивляться Бланден. — На таком твердом фунте даже в футбол опасно играть. Можно растянуть связки или сломать ногу. Не все же мы… спортсмены.

— У меня болит живот, — доложил Тойнби.

— Хватит, парни, — заключил Дом. — Я устраиваю вечеринку и диктую правила. Придется подчиняться мне.

Эти слова все и решили.

— За особняком есть небольшая лужайка, обнесенная живой изгородью. Очень удобно. Мяч не улетит далеко.

Итак, спустя двадцать минут, одетые кто во что горазд и в основном в самую неподходящую для игры одежду, гладиаторы, ведомые Домиником в сопровождении тявкающего Монти, проследовали через декоративные сады к месту сражения. У многих нашлись плотные спортивные штаны и просторные куртки. Однако Дом с гордостью выступал в шортах, а Бланден скользил по обледенелой земле в дорогих башмаках. Доминик держал в руках старомодный кожаный мяч. Возможно, точно таким же британские солдаты играли с немцами во время рождественского перемирия 1914 года.

— Над кем смеешься? — спросил Дом, запустив в меня мячом.

Я принял его на грудь. Весил мяч не меньше замороженной индейки.

— Просто развлекаюсь вместе со всеми, — объяснил я, несколько искажая факты.

Бросил мяч на землю и отдал пас Бландену. Тот неуклюже пнул тяжелый снаряд и чуть не упал, словно девочка, впервые надевшая туфли на высоких каблуках. Веселье продолжалось.

Утро выдалось хмурое, серое. Солнце не проглядывало сквозь тяжелые свинцовые облака. Давление низкое, чувствуется приближение зимы. Однако к десяти часам небо прояснилось. Намечался погожий, хотя и холодный день. В сельской местности у нас с погодой получше. В Лондоне вы или потеете в невыносимую жару, или дрожите от сырости и мокнете под дождем. Возможно, деревенская жизнь не так уж плоха. Мне лично город опротивел до безумия.

Сады меня никогда не привлекали, однако местные заросли оказались просто очаровательными. И в то же время в красоте сверкающей в холодных лучах солнца зелени таилось нечто тревожное. Кусты и деревья, казалось, хранили какую-то многозначительную тайну. Вечнозеленые живые изгороди образовывали переплетающиеся квадраты, а внутри их розмарин и можжевельник плели узоры, похожие на древнюю клинопись. Камни и песок заполняли пространство между растениями. Это не лабиринт, нет и намека на то, чтобы запутать человека, прогуливающегося в саду. Каждый квадрат предельно упорядочен и абсолютно ясен. Тем не менее я бы там точно заблудился.

— Ты что-то совсем притих. — Габби шел рядом со мной. Я и не заметил, когда он появился. — Только не говори, что расстроился из-за футбольного матча. Просто самомнение у тебя высокое, а результаты пока не очень.

— Я думаю о садах. Они как-то не сочетаются ни со средневековой постройкой, ни с викторианским готическим возрождением.

— Верно, — задумчиво отвечал он. — По-видимому, план создания садов появился в конце семнадцатого столетия. Тогда же возникла идея перестроить замок. Последняя вспышка энергии в семействе Гэсгоингсов перед тем, как погрузиться в вечную спячку.

— Это как-то связано с мертвыми младенцами? — Габби замялся, и я продолжал: — Они, наверное, хотели изгнать призраков с помощью прямых линий и четких углов. По принципу «наука побеждает предрассудки».

Габби внимательно посмотрел на меня. Потом выражение его лица стало более благодушным.