Охота

— Да. Мне нравится.

Тогда я медленно снимаю с Черри одежду, ложусь между ее ног и трахаю девчонку.

В финале она начала царапать мою спину своими длинными ногтями. Только тогда я понял, что наделал. С дрожью отвращения скатываюсь с Черри. Да ведь я же изнасиловал ее! А она, сколько бы лет ей ни было, еще ребенок. Мне нет прощения. Девочка тихо лежала на песке среди скал. Я вошел в море и поплыл.

Трудно поверить человеку, утверждающему, что пытался убить себя. Ведь вот он стоит перед вами живой и здоровый. Тем не менее я действительно хотел покончить с собой. Плыл до полного изнеможения, крепко закрыв глаза. Как маньяк, отчаянно бил руками по воде, уже с трудом глотая воздух. В голове только одна мысль — не хочу жить. И в тот миг, когда я готов без всякого сожаления пойти ко дну, передо мной возникает скала. Должно быть, я переплыл бухту и оказался на противоположной стороне. Хуже всего то, что здесь мелко. Вода достигала лишь моих бедер. Пытался заставить себя уйти под воду с головой, однако на мели тяга к жизни побеждает влечение к смерти. Бился головой о камни, стараясь потерять сознание и утонуть, но не имел ни сил, ни мужества довести дело до конца. Добился только того, что содрал кожу на лбу и щеках. В итоге рухнул на камни и зарыдал. А потом уснул.

Утром местные мальчишки начали бросать в меня камни, чтобы разбудить. Полагаю, они думали, что я пьян. Но, увидев на моем лице кровь, пацаны убежали. Вскоре на пляж явился человек с тележкой. Он грубо погрузил меня и отвез в какую-то лачугу. Я остался один. Абсолютно голый. Через некоторое время увидел над собой очертания лица. Узнал одного из голубых, живущих в отеле. Он что-то говорил мне, я ничего не понимал. Его друг оказался поблизости. Они отнесли меня в такси и отвезли в больницу ближайшего городка.

Я находился там два дня, которые прошли как в тумане. Иногда возникали лица врачей и медсестер да каких-нибудь любопытных больных. Они приходили поглазеть на сумасшедшего англичанина, бормочущего и орущего во сне. Через пару дней вылез из постели. В шкафу нашел брюки и рубашку, только туфель нигде не было. Одежду, наверное, оставили мне голубые. Брюки оказались слишком короткими и просторными. Ничего не поделаешь, пришлось надеть. Больные что-то пытались объяснить мне, но я не понимал их. Врач хотел остановить меня у выхода — ничего у него не вышло.

Я хорошо знал прибрежную дорогу. До отеля миль двенадцать. Пошел пешком. Солнце пекло голову, асфальт плавился под босыми ногами. Меня сверлила навязчивая идея: дойти до гостиницы, признаться приемной матери девочки в моем преступлении и ждать прибытия полиции. Тогда я даже не подумал о том, что оставил бедняжку одну ночью на берегу моря. Какой ужас! Мне хотелось понести наказание за свое преступление. Две машины останавливались возле меня, водители предлагали подкинуть. Однако я продолжал свой путь пешком. Язык распух во рту, и мечты о воде путались с мыслями о скорой смерти. А к жажде надо привыкать, думал я, ибо в аду пить не дают.

До отеля добрался только к вечеру. Служащие, еще несколько дней назад хорошо относившиеся ко мне, теперь при виде меня шарахались в сторону или делали злые лица. Наверное, я походил на вампира, прокаженного или религиозного фанатика: босой, окровавленный, изнуренный. Разыскивал американскую семью по всему отелю. Так и не нашел. Обратился к администратору:

— Где американцы?

— Простите, сэр?

Дежурный был невозмутим.

— Куда подевались американцы?

— Мне кажется, вы не вполне здоровы. Позвольте, я вызову врача.

— Где они?

— Если сэр имеет в виду группу из пяти человек, то эти люди уехали.

— Куда?

— Я не знаю. Прошу вас, сэр, говорите потише, иначе мне придется позвать кого-нибудь на помощь.

Пытаюсь объяснить ему, что обидел девочку и должен понести наказание. Он только улыбается. В конце концов помогает мне добраться до номера. Голубые тоже исчезли. Никто в отеле ничего не слышал от американцев о совершенном мной преступлении. Ни один человек не знает меня.

На следующий день я все же настоял на том, чтобы администратор вызвал полицию. Два дружелюбных офицера внимательно выслушали мой рассказ и позвонили управляющему отеля. Нет никаких жалоб, не совершалось никаких преступлений. Мне следует отдохнуть и пора возвращаться домой. Может быть, меня подвезти до аэропорта?

Я так и не вернулся на место раскопок. На следующий день я улетел в Англию и уволился. Этот поступок положил конец всем моим мечтам, устремлениям и трудам. Пропала диссертация, закончилась, едва начавшись, карьера. Прощай, любимая работа. Целую неделю я практически не выходил из квартиры. Питался тем, что находил на кухне, а когда еда кончилась, лежал не раздеваясь на кровати, совершенно опустошенный. Слышал, как звонит дверной колокольчик. Приходили друзья и коллеги, удивленные моим внезапным увольнением и исчезновением. Я игнорировал их.

Наконец я понял, что надо делать. Упаковал вещи в две сумки и сел на поезд до Лидса. Книги с собой не взял, надеясь когда-нибудь вернуться. Не случилось.