Охота Грифа

И рад бы не смотреть волком, но как представлю, что мы бы уже четыре года были женаты и вместе растили сына, так и хочется её взять за плечи и потрясти хорошенько. Естественно, если бы она мне тогда сказала о беременности, я бы её ни за что не отпустил! Уехали бы в Америку вместе. А сейчас ледышка припоминает ещё деньги, про которые я ляпнул в тот раз, потому что она меня взбесила. Как она тогда моих детей назвала? Маленькие грифики? Кстати, да. Надо прямо в понедельник съездить в ЗАГС, узнать про установление отцовства и смену фамилии Павлу. Диане я её тоже сменю, конечно, но позже. Над этим придётся поработать... Сейчас она как колючий ёж на все реагирует.

— Да нет, мам. Не переживай. Мы работаем над тем, чтобы притереться.

В общем, уезжал я от матери с твёрдым намерением сегодня же с Ди откровенно поговорить. Выяснить, какие у неё ко мне претензии, кроме тех брошенных слов в прошлом и якобы беременной Лины.

В дом заносил полуспящего сына на руках.

— Засыпает? Давай я его уложу, — Диана встретила в гостиной и попыталась у меня его забрать.

Такая хрупкая и нежная в своей длинной свободной футболке. И глаза такие печальные-печальные...

— Я донесу, он тяжёлый, — шепнул и двинул к лестнице на второй этаж.

Мебель из магазина ещё не привезли, а вот игрушки Ди уже занесла и разложила на полу. После сна займёмся с сыном обустройством его логова...

— Мам, мама, — жалобно позвал сын.

— Тш-ш-ш. Я тут, малыш, я с тобой.

Я положил сына на кровать, Ди тут же примостилась с ним рядом, а я вышел, чтобы не мешать. Помялся у комнаты в раздумьях: дождаться её тут или вниз пойти, начать собирать уличные качели самому? А потом вдруг понял, что веду себя как нерешительный подросток, и пошёл в свою комнату принять душ и переодеться. Незачем показывать Диане, как мне не терпится с ней поговорить.

А когда спустился вниз, она уже уложила сына и поджидала меня в гостиной — явно хотела того же, чего и я. Она стояла у окна и нервно мяла руки. Что ж, хорошо, раз она не планирует бойкоты с молчаливыми акциями протеста.

— Присаживайся в кресло, Ди. Поговорим, — я прошел к дивану и занял место на нем, откинувшись на мягкую спинку.

— Да, Матвей. Давай, — она стремительно подошла к креслу и буквально упала в него, — я хотела сказать, что так продолжаться не может...

Взяла с места в карьер.

— Как — так? — уточнил.

Хотелось бы знать, какие именно у неё ко мне претензии.

— Ты покупаешь любовь Павлушки: балуешь, заваливаешь подарками, а так нельзя!

— Ты просто ревнуешь, Диана...

— Конечно! — не стала отпираться она. — Но я имею на это полное право. Я стараюсь воспитать сына правильно, честно заработать авторитет своим примером, поощрять его за хорошие поступки подарками. А что делаешь ты? Скупаешь весь магазин и обесцениваешь все то, что я дала сыну за три года, в один миг! — в её голосе послышались истерические нотки.

Ди была готова расплакаться, и в тот момент я её понял. И даже в чем-то согласился. Но она тоже должна меня понять.

— Диана, ты лишила меня возможности размазать все эти подарки по трём годам. Мне тоже хочется дать сыну все самое лучшее, понимаешь?

Она отвернулась от меня, посмотрела в потолок и часто поморгала — точно сдерживала слезы. Мне было неприятно осознание, что я делаю ей больно.

— Но кого мы из него вырастим, Матвей? — она взяла себя в руки и вновь попыталась до меня достучаться. — Павлушке нужна привычная колея: детский сад с занятиями, режим, и ещё он должен хоть в чем-то знать отказ...

Но она могла особо и не стараться. Я её позицию понял и ломать Павлухину жизнь не собирался.

— Я тебя услышал, Диана, и постараюсь сдерживаться. Не баловать сына. Но у меня к тебе вопрос. Ответь мне честно. Ответишь? — Она посмотрела на меня удивлённо, а потом кивнула. — За что ты меня так ненавидишь?

— Яа-а-а? — неподдельно изумилась Ди, и у меня немного отлегло. — Ничего подобного! Меня возмущают твои поступки, но я не испытываю к тебе ненависти...

А вот тут хотелось бы поподробнее.

— Какие поступки? Ты тогда соврала мне, что не беременна, и сейчас не собиралась сообщать про Павла! А плохие поступки совершаю я?

— Да ничего подобного! Я тогда сама не знала, что беременна. А сейчас собиралась тебе всё рассказать…

— То есть я должен верить тебе на слово, а ты меня будешь за что-то там непонятное осуждать? Какие же поступки тебя возмущают, Диана?

Мы незаметно перешли на ругань. Шипели друг на друга тихо — боялись сына разбудить, — но эмоционально.

— Ну хотя бы то, как ты обошёлся с беременной от тебя Ангелиной! — Ох ты ж боже мой! Женская солидарность! — Я была на её месте, я могу понять её чувства, а вот твои...

— Ты никогда не была на её месте, Диана! Если бы я знал, что ты беременна, я бы ни за что не оставил тебя одну!

— Но чем я отличаюсь от Ангелины, Матвей? Ты совершенно спокойно вытираешь об неё ноги и хочешь убедить меня в том, что со мной бы поступил иначе?

— Естественно! По той простой причине, что Лина не беременна! — выдал я Диане правду.

В конце концов, она не должна думать, что я мерзавец.