Охота Грифа

— Соскучилась, — практически копия Дианы кинулась с порога обнимать мою ледышку и, только вдоволь её потискав, обратила внимание на меня. — Я Ксения. Приятно, наконец, с тобой познакомиться, Матвей, а то все через экран, да через экран четыре года наблюдаю... — она протянула руку и крепко пожала протянутую мной.

Вот это новость. Выходит, от тётки принцесса меня не скрывала. И эта мелочь внезапно разлилась в душе приятным теплом. Хоть кто-то знал, что я отец Павла.

— И мне приятно, Ксения. Вы с Дианой похожи, словно близняшки, — сделал я комплимент.

На самом деле тётка при более внимательном рассмотрении моей Ди проигрывала. Волосы точно крашенные, а у принцессы свои, тёмные, блестящие. Глаза болотно-жёлтые, а у моей чёрные, как ночь. Другая мимика, на щеке нет ямочки… В общем, тоже, конечно, ничего, но совершенно не моя.

— Ты мне льстишь! — рассмеялась Ксения.

А смех приятный, но сам голос чуть ниже и взрослее…

— Ксюшь, мы приехали буквально туда и обратно. Не будем тут с тобой задерживаться, — прервала наш с Ксенией обмен любезностями Ди и потянула тётку в комнату.

— Проходи на кухню, Матвей, — только и успела крикнуть Ксения перед тем, как скрыться в зале.

Я прошёл. Правда, в одиночестве оставался не долго. Буквально через пять минут тётка Дианы вернулась и, вплотную подойдя ко мне, стоявшему у окна, достаточно угрожающе зашептала:

— Во всей этой истории меня больше всего волнует будущее Павлушки. Пока что я полностью на твоей стороне и верю, что ты сможешь сделать их с Дианой счастливыми. Но только посмей их обидеть...

Ну прямо боевой хомяк! Ни дать ни взять. Порадовался, что у моих есть такая родственница. Мама Дианы умерла, но, слава богу, её сестра не забыла племянницу.

— Даже в мыслях такого нет, бог с тобой...

— Матвей, пойдём, поможешь мне сумки вынести, — Диана вошла в кухню в разгар беседы, не дав мне закончить фразу, и нахмурилась.

А вскоре вообще выставила меня с сумками за дверь. Что происходит? Она ревнует, что ли? К своей родной тётке? Хм-м... Если она у меня такая собственница, то представляю, как её раздражает Лина, находящаяся со мной рядом каждый рабочий день. Надо завтра же её уволить. Дать хорошую денежную компенсацию и распрощаться — хватит уже ждать, пока она сама уйдёт.

Но теорию о Дианиной ревности лучше проверить, чтобы убедиться наверняка.

Она как раз вышла из подъезда и направилась к машине.

По ледышке всегда сразу видно настроение. Ну лично мне всегда было видно. Так вот сейчас она не могла скрыть раздражения, хоть и старалась.

До самой трассы я молчал, а Ди смотрела в окно, поджав губы. Не знаю, что она там себе думала, но три раза сменила радиоволну, позвонила Ольге и сказала, что мы выехали, ну и вообще вся издергалась.

— Диан, а сколько Ксении лет? Почему она не замужем? Такая интересная девушка… — наконец, закинул я зонд, чтобы прощупать почву.

И вот тут её прорвало!

Глава 19

Я ужасно злилась. На себя! Вот всё же шло хорошо, что на меня находит? По дороге в Москву мы прекрасно с Матвеем общались, и я даже отважилась озвучить ему, что именно меня тревожит, мешает расслабиться и пустить всё на самотёк... Правда, он не ответил. С темы съехал, пообещав объяснить все позже, а вскоре мы доехали до нашего дома, и Матвей увидел Ксению...

Умом я прекрасно понимала, что ревность моя глупая. Ксюша никогда в жизни не станет кокетничать с Грифиным, но сделать с собой ничего не могла. Мне слушать их любезное общение было примерно так же, как пенопластом по стеклу, а уж тайные перешептывания вообще невыносимы. А всё почему? Потому что Матвею я не доверяла и мотивов его не понимала, хоть убей!

В общем, сидела в машине по дороге обратно, ругала тихонько себя за дурной характер, когда он решил продлить масла в огонь и начал расспрашивать про тётку и её личную жизнь. И тут уже я не сдержалась!

— Вот! Об этом я и веду речь, Грифин! — подскочила я на сиденье и обличающе наставила на него палец. — Я совершенно тебя не понимаю! Ты постоянно меня путаешь! То даёшь понять, что неравнодушен ко мне, то проявляешь интерес к другим женщинам! Прямо при мне!

Мы в это время уже выехали на трассу, но Грифин внезапно начал перестраиваться в крайнюю правую полосу и вскоре затормозил на обочине. А потом… Потом он повернулся ко мне, обхватил моё лицо руками и поцеловал!

Это было... неожиданно. Совсем не так неожиданно, как тогда в кабинете, а неожиданно возбуждающе и нежно. Его губы и язык действовали, не завоевывая и подчиняя, а будто утешая и обещая все исправить. И от этого у меня из глаз почему-то покатились слёзы, а руки сами собой вцепилась в плечи Матвея и скомкали футболку.

Я всхлипнула, и он тут же прижал меня к себе сильнее, а потом принялся убирать лишнюю солёную влагу губами, шепча между поцелуями слова утешения.

— Тише, тише, принцесса, — говорил Матвей, баюкая меня в руках, — прости меня, прости. Я должен был давно попытаться тебе все объяснить, но не знал как…

Я боялась дышать, чтобы не спугнуть его откровения. Мне жизненно необходимо было во всем разобраться.