Охота на ангела (СИ)

Линда, моя приемная мать, учила меня рисованию, рассказывала о знаменитых художниках, скульпторах и писателях. Каждый вечер мы сидели в гостиной у камина, рассматривая альбомы Модильяни, Тулуз-Лотрека, Фридриха и других. Когда мне исполнилось 4 года, Линда хотела поставить мне голос, но у меня не получалось петь так красиво, как она, так как у меня был слишком слабый голос. Зато у меня превосходный музыкальный слух, поэтому мама, оставив наши занятия вокалом, научила меня играть на фортепиано. Мы начали с небольших простеньких песенок, но уже через полгода я исполняла довольно сложные композиции.

Хоть моя связь с приемной матерью была довольно сильна, она никак не могла конкурировать с отцом. Он был профессором истории и часто отсутствовал дома. Это был невероятно образованный и интеллигентный человек, который привил мне тягу к знаниям. Он всегда был строг со мной, хоть и любил меня не меньше, чем Линда. Несмотря на его строгость, каждый раз, когда он возвращался домой, я со всех ног неслась в прихожую и бросалась ему на шею, целуя в щеку и заливаясь звонким смехом. Он целовал меня в макушку, приглаживал волосы и спускал меня на пол, чтобы обнять жену. Когда я была очень маленькой, мы с мистером Гринвудом почти не общались, но зато когда я немного подросла, он стал проводить со мной почти все свободное время: мы вместе ходили в театр, на выставки и в музеи. Лучше всего я помню огромную библиотеку Ричарда Гринвуда. Я обожала это место, проводила там целые дни, читая все, что попадется мне на глаза: от поэтических сборников до географических атласов. Иногда ко мне присоединялся и отец. Он рассказывал мне обо всем на свете: о доисторических племенах и о жизни в период темного века средневековья, о Французской революции и о промышленном перевороте, об индейцах и о гражданской войне в США. А еще он рассказал мне о моей настоящей матери. Рассказал все без утайки: что она была школьницей, которая сама не знала, чьего ребенка носит под сердцем, что она употребляла алкоголь и наркотики:

– Мы не твои настоящие родители, Хлоя. Но мы сделаем все, чтобы ты была счастлива, – пообещал мне мистер Гринвуд. И он сдерживал свое обещание. Но вы спросите, почему же я сбежала в Америку, почему стала воровкой, раз уж у меня были такие культурные приемные родители, которые любили меня и которых любила я. Как раз к этому моменту подходит мое повествование…

Мне было 11. В Англию пришло долгожданное лето, воздух был пропитан свежим ароматом трав, солнце ласково светило, даря мягкое тепло. Наша семья владела небольшим домиком в двух часах езды от Лондона. Если в холодное время года погода не давала выбраться за город, то летом мы ездили туда каждые выходные. В тот злополучный день все было спокойно, ничто не предвещало беды. Нам оставалось всего 15 минут езды до места назначения, как из леса выбежал молодой олененок. Чтобы его не сбить, Ричарду пришлось резко повернуть вправо, но как раз в этот момент нам навстречу мчался на полной скорости другой автомобиль. Последнее, что я помню из того дня – резкий толчок и безумная боль, разливающаяся по всему телу. После этого я потеряла сознание.

Думаю, последующие роковые события предугадать несложно. Лобовое столкновение, все кто находился на переднем сидении погибли на месте, включая водителя второго авто. Я же очнулась уже в больнице. Нет, меня не жалели добрые медсестры, рыдая над историей дважды сироты. Всем было откровенно наплевать на меня и мои чувства. Я пролежала в больнице около 3 месяцев, так как травмы, полученные после аварии, были серьезными. После выписки меня должны были опять отдать в приют, как и сразу после моего рождения. Но я не хотела в приют, я не хотела, чтобы меня отдали в какую-то семью, ведь никто не смог бы заменить мне Ричарда и Линду.

Тогда, сжав всю волю в кулак, я совершила отчаянный для того возраста поступок: я сбежала из больницы, обрекая себя, девочку из интеллигентной семьи, на скитания, голодание и попрошайничество…

Вдруг, я очнулась от воспоминаний. Со мной иногда такое случалось: я полностью погружалась в размышления или воспоминания, продолжая действовать автоматически, а потом резко возвращаться в реальность, первые мгновения не осознавая своего местоположения. На этот раз я обнаружила себя лежащей в кровати. Оказывается, я уже успела переодеться и приготовиться ко сну. И только сейчас я поняла, как же я устала за этот невозможно длинный день. Закончив эту мысль, я, сама того не замечая, погрузилась в объятья Морфея.