Охота на авторитета

– Ты лучше расскажи, как у тебя дела, – ядовито усмехнулся Щавель.

Больше он ничего не сказал. Сел за руль и молчал все полтора часа, пока они ехали до дачного поселка. Как знал Птаха, что добром эта канитель не закончится. И не ошибся.

Они приехали во двор того самого дома, который они когда-то с Птахой выдраили дочиста. Навстречу им вышел Борз, хмурый амбал с перебитым носом.

– Глюк к себе зовет, – тихо сказал он.

Щавель вышел из машины и поманил за собой Птаху. При этом даже не глянул на него. Тюльпана с собой не позвал. Недобрый знак.

Глюк ждал их в своей комнате. Он сидел в кресле и нещадно дымил. Рядом, на заправленной постели, в шелковом халате сидела Анжела. С отсутствующим видом она смотрелась в зеркало и наводила красоту.

Щавель не стал ждать, когда Глюк заговорит первым.

– Козла этого завтра выписывают, – сообщил он.

– Точно?

– Точно. Я в запись глянул. Там на сегодня фамилия «Римский» стояла. Так она вычеркнута. И на завтра перенесена…

– А Женька точно с ним?

– Ну да, а куда она денется?

– Может, уже сбежала. Сам знаешь, телка она крученая. От нее чего угодно можно ждать…

– Так я ж это, пробивал. У них с этим козлом чисто сопливый амур. Ля-ля фа-фа, любовь до гроба…

– Будет им гроб, – развеселился Глюк. – Лично позабочусь… Завтра их возьмете. На своей «десятке» пойдете. Пацана можете вместе с машиной сжечь. А эту сучку мне. Буду учить, как родину любить… Анжельчик, ты родину любишь?

– Смотря в какой позе, – хихикнула девчонка.

– Не скромничай. Ты у нас по-всякому можешь… Короче, это даже хорошо, что Женька со своим козлом на завтра откладывается. Сегодня у нас одна заморочка. Оксанка мужичка подсняла. Анжельчик, расскажи, как это было?

– А что рассказывать? Все как всегда. Только вчера мы никого не снимали. Просто так по улице шли. А тут «мерс» «триста двадцатый». Типа, садитесь, девочки. Ну мы и сели. Как такого дядю упустить?

– Ну, ты-то упустила. А Оксанчик нет…

– А на фига мне этот старый кобель? Мне и с тобой не слабо…

Анжела сладко зевнула, потянулась к Глюку, сползла с кровати и перебралась к нему на колени. Ее абсолютно не смущало, что грудь вывалилась из разреза халата. Птаха мог видеть коричневую кнопку ее соска. Неплохо было бы нажать на нее…

– В общем, Оксанка сейчас у этого кобеля, – сказал Глюк. – Она уже звонила. Сказала, что клиент готов, можно «разводить»…

– Устала девочка, – хихикнула Анжела. – Развод и девичья фамилия. А какой развод без раздела имущества?

– В корень зришь, лапа, – кивнул Глюк. – Без раздела имущества нельзя… Короче, Щавель, судьей будешь ты. Птаха и Тюльпан, типа, судебные приставы. Надо пацанов на дело выводить, правда, Птаха?

– А я чо? Как скажешь, так и будет.

– Видишь, Щавель, пацан в бой рвется. Это хорошо.

– Кто рвется, тот нарвется… А этот дятел уже нарвался. – Щавель презрительно посмотрел на Птаху.

– Эй, что там у вас? Что за наезды друг на друга? – нахмурился Глюк.

– Мозгов у этого урода нет, потому и наезжаю. В больнице кучу-малу устроил. Телку, которая в регистратуре сидит, в кусты поволок…

– В кусты?! Замочить, что ли, хотел?!

– Да нет, не замочить. Трахнуть!

– Так что здесь плохого?

– Глюк, ты чо, прикалываешься? – удивленно протянул Щавель. – Он же всю малину едва не обкезал. Телка мента позвала. Чуть разборы не начались…

– Мент. Разборы. Это уже форшмак…

Глюк смотрел на Птаху въедливым взглядом. Как будто серную кислоту в душу впрыскивал.

– Хорошо, я вовремя поспел, – чуть не бил себя в грудь Щавель. – От мента этого барана отмазал. «Полштуки» ему отстегнул…

– «Полштуки» баксов?! – Глюк стал мрачным как туча.

– Да нет, рублей… Но все равно бабки…

– Да бабки не вопрос… А на мента где нарвались?

– Ну в регистратуре. У них и там менты, и в приемном покое…

– Менты – это хреново. С ментами связываться нам не с руки… Это правильно, что Женьку на выходе решили брать… А может, она нам вообще не нужна?

– Ну да, не нужна! – скислилась Анжела. – Она что, самая умная? Мы тут корячься, а она хреном груши будет околачивать…

– Откуда у нее хрен? Ты хоть думай, что говоришь.

– Значит, ее будут околачивать…

– А тебя что, не околачивают? Тебе что-то в этой жизни не нравится? Может, ты тоже свалить хочешь?

– Глюк, ты чего на меня бочку катишь? Женька от тебя свалила, ты на нее и наезжай…

– Ты не переживай. И наедем, и насядем. Да, Щавель?

– Да базара нет… Эта сучка Борза пикой ширнула. Мне башку вазой чуть не раскроила. И с козлом ее надо кончать. Жаль, не добили его тогда…

– Ничего, добьете… Птаху вон пора крестить. Да, Птаха, пора?

– Что пора?

– Крестить тебя пора. Кровью и порохом… Пацана мочканешь.

– Как это мочкану?

– Возьмешь «ствол» и мочканешь… А ты что, не хочешь белы рученьки марать?.. Нет, братуха, так не бывает. Если хочешь с нами на равных быть, кровью должен замазаться. И ты, и твой Тюльпан. А как ты хотел?

– Да я чо… Надо так надо… А когда?