Охота на бабочку

Иногда они гуляли по ночному поселку. Пахло морем и жареной рыбой. Кто может жарить рыбу ночью?.. Так и не получив ответа, они спускались к морю. Они часто ходили купаться среди ночи. Раздевались донага, долго плавали в серебристых волнах, стараясь попасть в середину лунной дорожки. Макс любовался Настей, когда она выходила из моря, — ее стройной фигуркой, облитой фосфоресцирующим светом, и следом изящной ступни на мокром песке. Случалось, они встречали рассвет на берегу. Сидели на влажных валунах, наслаждаясь свежим бризом, ровно дувшим с моря, смотрели, как постепенно меняются, свежеют, наполняются цветом краски в небе над водой.

Вскоре им стало мало пространства возле дома. Они шли вдоль берега, туда, где начинались совсем дикие пляжи. Здесь было чисто и пусто, лишь в дальнем ущелье жили в палатках целые коммуны хиппи и нудистов.

Каждый раз, когда они проходили мимо жилья коммунаров, с гирляндами сушеной рыбы под навесами, мимо брошенной прямо на песок одежды, Макс, чтобы немного подразнить Настю, пытался завести разговор с какой-нибудь из девушек, свободно гулявших по берегу в чем мать родила. Обычно девушки делали вид, что не обращают на него внимания, независимой походкой шли дальше.

Но вот однажды им повстречалась девушка, сидевшая на корточках в воде на дальнем мысу. Загоревшая дочерна, с золотистыми волосами, заплетенными в тысячи маленьких косичек, с кожей, на которой блестели крупинки соли и песка.

— Вы можете сказать мне, старому дураку, — остановился Макс за ее спиной, — как мне преодолеть стыд и тоже вплотную приблизиться к природе?

Девушка все так же продолжала перебирать камешки в воде, даже не обернулась, лишь чуть приподняла голову, ответила через плечо:

— Проходите. Идите своей дорогой. У вас своя жизнь, у меня своя…

— Ага, получил по заслугам?! — засмеялась Настя и побежала к воде, на ходу сбрасывая с себя одежду.

Она теперь тоже очень редко пользовалась купальником, лишь в тех случаях, когда они находились недалеко от дома, на виду у всего поселка. А в отдаленных местах снимала с себя все, купалась голой. Голая же валялась или бродила по берегу, совершенно не стесняясь. Она и Макса призывала последовать ее примеру. Тот однажды попробовал, стянул плавки, но почему-то сразу почувствовал себя неловко и, выйдя из воды, натянул их опять. Настя смеялась, дразнила его, грозилась, что как-нибудь улучит момент, отберет у него плавки, и пусть тогда он голым возвращается домой…

Он с трудом уже узнавал в ней свою прежнюю Настю. За дни, проведенные на море и солнце, она, посвежевшая, загоревшая, с побелевшими ресницами, на которые уже давно не ложилась косметика, стала необычайно веселой. Казалось, прошлая жизнь осталась где-то очень далеко позади нее, за тысячи километров отсюда. И ничего больше не напоминало о пережитых тревогах, страданиях, унижениях.

Но тревога все же была. Исподволь, но подступала.

Однажды Макс, оставив ее одну в доме, съездил в город за обратными билетами на самолет. Вернувшись, он застал Настю в комнате, лежащей на кровати лицом к стене. При его появлении она даже не повернулась, не ответила на поцелуй.

— Что с тобой? — шептал Макс, забираясь губами ей под волосы и продолжая целовать ее в родинку за ушком. — Я купил билеты. Ты не рада?

— Не знаю, — ответила она, стараясь при этом улыбнуться. — Это чайки кричат все время, тоску наводят…

Но снова замолчала и только смотрела на него странно.

— Ну, что случилось? — томился он и отходил к окну, с тоже внезапно передавшейся от нее тревогой глядя на туманящееся вдалеке море, на развешанные вдоль берега рыбацкие сети. — Мы ведь должны когда-нибудь вернуться, так не может продолжаться вечно.

— Меня, наверное, ищут… — говорила она тихо за его спиной. — Пока не знают, где мы, но ждут с нетерпением…

— Да кто ищет?! — взорвался Макс. — Кому мы с тобой нужны, кроме нас самих?..

Настя промолчала.

— Думаешь, Рафик?.. Перестань, — Макс вновь присел на кровать, принялся гладить ей волосы, успокаивая. — Он уже давно о тебе забыл. Наверное, уехал куда-нибудь за границу. С такими деньгами ему не до тебя.

Настя не отвечала на его поцелуи, глядела спокойно, но куда-то мимо.

— Ты не знаешь Рафика и всего, что его окружает… А потом, наверное, у меня судьба такая. Я приношу людям несчастье…

— Ладно, кончай хандрить. Давай сходим на море, поплаваем, и все пройдет.

Настя покорно последовала за ним. К вечеру, казалось, от ее былого настроения не осталось и следа. Настя ела абрикосы, пуляла косточками в Макса, смеялась, глядя, как он уворачивается и сердится на нее, впрочем, не очень сильно.

Они больше в разговорах не возвращались к этой теме. Обсуждали другое — как дальше устроить свою жизнь. Макс решил, что им вдвоем нужно уехать из Москвы куда-нибудь в глубинку. Ему особенно нравились места в верхнем течении Волги, там, где могучая река еще не сжата тисками плотин. Может быть, в Плес или другое тихое место. Его фирма — черт с ней. Главное, есть деньги, мозги, годы, еще совсем молодые. Он начнет все сначала, ведь теперь с ним была Настя.