Охота на Белорусском Полесье

Он знал, что куница спокойно может перепрыгнуть метра четыре от одного дерева до других деревьев. Скоро выжловка дала голос. Удача! След куницы был обнаружен возле высокой и толстой осины. В метрах трех от земли сияло дупло. Выжловка принюхивалась к следам зверька, но голоса не дала. Лёнька тихонько поцарапал ствол осины. Никого! Тогда он сухой палкой грохнул по дереву. Крупный кот высунул голову из дупла, Плакса взвизгнула, завертелась, начала прыгать на дерево. Но выстрелить охотник не успел. Куница опять спряталась в дупле. Долго он грохотал дубиной по стволу сухой осины, прежде чем понял: «Нужно валить дерево!» Пошел снег, все с большей силой, крупные его хлопья облепили одежду охотника, застилали глаза, но сразу потеплело. Ретивая помощница, выжловка Плакса, прыгала на осину, царапала ствол когтями, пыталась добраться до желтодушки.

– Отойди-ка, Плакса, от дерева, дай-ка мне попробовать куницу выкурить! – сказал охотник.

Лёнька достал топор из рюкзака и обухом сильно ударил осину. Сухое дерево загудело, словно колокол, вибрируя от удара. «Ага, так дерево-то пустотелое», – тут же сообразил парень. Поступил по-другому. Теперь он острием топора ударил несколько раз по дереву и – о удача! – пробил дыру в нем. Тут же, взяв в руки ружье, плечом нажал дерево. Раздался треск, и сухая толстенная осина как подрубленная резко повалилась на снег. Но куницы не было! Хотя выжловка тут же яростно накинулась на вершину сухостоя.

«Ясно, тут схоронилась и сидишь», – подумал охотник про себя и был начеку. Вдруг в пробитом отверстии осины с комля какое-то движение, и вот куница пулей вылетела из укрытия, но не пробежала и двух метров, как Плакса зажала ее в своих острых зубах.

– Отдай мне, ну хватит уже. Поймала, молодец! – Лёнька прикрикнул на выжловку и ловко разжал ей пасть, быстро выдернул трофей.

В его руках был самец. Да еще особенный! Тело зверька стройное, сильное, с пушистым хвостом. «Особо крупный попался кот, – подумал про себя охотник, нежно гладя пушистую шерстку зверька. – В первый раз за все годы охоты такой трофей добыл». Он аккуратно положил тушку куницы в рюкзак, топором разбил осину. Хотелось глянуть: почему сюда зачастила куница?

– Ого! – воскликнул он, еще не веря своим глазам.

«Вот так подфартило, так подфартило!» – подумал Лёнька. Он, пчеловод, сразу же увидел кусочки пчелиных сот.

– Ба, да это пчелиный улей – вот же удача. А мед не один год пчелки собирали и носили в эту осину. Вот же почему сюда зачастила куница! – воскликнул он.

Лёнька бортничал два часа. Хорошо, что в рюкзаке был большой крепкий пакет. Соты с медом он быстро загрузил в пакет, а потом сложил все в мешок. Забросил на плечо и крякнул. Ноша-то была очень даже тяжелая и для такого крепкого парня, как был мой брат Лёнька. Почуяв свободу, Плакса рванула вдоль широкой и густой лозы, зацепила свежий след лесной косули, заголосила, заплакала навзрыд. «Ладно, набей ноги, а мне домой пора, – подумал охотник про себя. – С такой ношей не ходок особо далеко», – провожал он взглядом косуль, одна за другой перелетавших в прыжке квартальную линию.

Но все же кликнул собаку:

– Плакса, Плакса, ну-ка ко мне, домой идем!

Но выжловка понеслась вдогонку за косулями.

– Ладно, может, скоро бросишь, – понадеялся охотник.

Он подождал немного и размеренным шагом, переступая валежник, направился через Дедову гору чуть заметной тропинкой в деревню. Шел, не смотрел по сторонам, боясь оступиться и уронить ношу – соты с медом. По дороге рассуждал: «Повезло мне, однако! Приду домой, до своей пасеки, и сравню лесной мед с тем, который добыл с домашних ульев». А тем временем и выжловка подлетела к хозяину, виновато толкнулась в руку, лизнула снег.

– Ну что, набегалась? И зачем тебе эти козы… – в голос сказал Лёнька, словно собака его понимала, и продолжил ее воспитывать: – У реки Ствиги еще зайца поднимешь да полдня будешь крутить. Но я тебе уже не помощник сегодня.