Охота на брата

Магомедгаджи никак не мог представить себя клерком, скучающим в каком-нибудь офисе. Провести день за столом, в кресле, пусть даже удобном, наживать себе геморрой? Нет уж, это занятие было для Мамонта невыносимо скучным. Такой жизни он сам себе не желал ни в коем случае.

Что касается матери, то Магомедгаджи знал каждый ее последующий шаг. Вскоре она должна была бы начать приводить в пример сначала соседского сына, ровесника Мамонта, открывшего свой собственный магазин строительных материалов, а потом и брата-близнеца Магомедгаджи – Манапа Омаханова, который носил погоны подполковника юстиции и служил старшим следователем по особо важным делам.

На это Мамонт, естественно, ответит, что брат университет окончил, поэтому находится при должности, а он вот даже год отучиться там не смог. Уже во втором семестре парень решил, что вся эта премудрость для него излишне скучна, и ушел из вуза.

Правда, перед этим на Магомедгаджи было заведено уголовное дело за драку с сокурсником, папа которого оказался каким-то большим ментовским начальником.

Естественно, Айша, которая до сих пор считает, что драка произошла после разборок на кафедре, скажет, что забрал он документы из университета вопреки ее воле. Но он ответит на это то же самое, что говорил много лет назад, скажет, что ему было скучно, не желая, чтобы мать знала правду.

Вечерний отрядный барак, обычно наполненный тишиной или разговорами, ведущимися совсем тихо, вполголоса, и в самом деле был уже куда более понятным и родным, нежели родительский дом. Мамонту казалось, что он может только взглянуть в лицо того или иного человека и сразу понять, о чем тот думает.

Только лицо Рамазана Лачинова ничего и никогда Мамонту не говорило, хотя видел он его чаще, чем других людей из их отряда. Происходило такое вовсе не потому, что эта физиономия была какой-то особо невыразительной. Просто она всегда выражала одно и то же. Как и глаза.

Именно поэтому Мамонт решил спросить своего товарища по несчастью напрямую, когда после второй бутылки Рамазан поднял нос с тарелки, в которую раз за разом ронял его.

– Зачем ты меня встретил? Ты что-то хочешь от меня? – Этот вопрос оказался достаточно прямым и произнесен был серьезным тоном, требующим обязательного ответа. – Объясни, чтобы время зря не тратить.

Говоря честно, Мамонт надеялся на то, что Рамазан поделится с ним какими-то данными и пригласит его на дело, с которым сам боится не справиться. К такому повороту событий он был полностью готов, это отвечало его внутренним чаяниям.

Вместо ответа Рамазан полез за пазуху. Он словно желал что-то показать Мамонту, но рука плохо слушалась своего хозяина. Однако пола пиджака при движении руки откинулась. Магомедгаджи увидел подмышечную кобуру и рукоятку пистолета, торчащую из нее.

На всякий случай – мало ли что может накатить в голову пьяному человеку! – Магомедгаджи протянул руку, отстегнул клапан, вытащил из кобуры Рамазана пистолет и положил его на стол перед собой. Потом он позаботился о том, чтобы этот тип не упал на пол, взял его под мышки, перетащил на кровать и даже не побрезговал разуть, хотя у Лачинова сильно воняли ноги, потеющие в старых рваных кроссовках. Сам Мамонт улегся спать на диван-кровать. Пистолет Рамазана он положил под подушку.

Утром первым проснулся Лачинов. Магомедгаджи тоже очнулся сразу, как только услышал скрип кровати, приоткрыл глаза и увидел, что Рамазан сидит, обхватив голову обеими ладонями. Он прекрасно понимал его состояние.

– Иди, умойся. Тебе сразу легче станет, – посоветовал ему Мамонт, хотя у него у самого в голове основательно штормило.

Он всегда мало пьянел, но обычно сильно болел на следующее утро, даже если кто-то пил рядом. У Рамазана, судя по всему, дело обстояло с точностью до наоборот. Он убрал руки ото лба, сделал то, на что Мамонт был не способен – помотал головой, прогоняя остатки вчерашней одури, и посмотрел на Мамонта чистыми, хотя основательно красными, сильно опухшими глазами.

Магомедгаджи понял, что Рамазан сейчас пребывает в намного более свежем состоянии, чем он сам, однако повторил вчерашний вопрос, с которым в голове и уснул:

– Зачем ты меня встретил? Ты что-то хочешь от меня?

– Дело предложить хочу. Есть у меня напарник, но боюсь, что вдвоем мы не справимся. Нам третий нужен. Такой решительный человек, как ты.

– Выкладывай! – не предложил, а потребовал Мамонт.

– Выложу. Только сначала пистолет верни. Он мне еще сгодится.