Охота на черного короля

– Да вот же! – Мальчишка махнул замызганным рукавом в сторону сверкавшего в последних закатных лучах купола. – Где церковь, там и кладбище. Не знаешь разве? – И неожиданно прибавил: – Дяинька, отдай часики.

– What? [1] – не разобрал англичанин. – Чья-си-ки?

– Вот энти. – Наглый отрок ткнул обгрызенным ногтем в цепочку, выглядывавшую из-за отворота пальто.

– Crazy boy! [2] – пробормотал заморский гость возмущенно. – Пошьел вон!

Он сделал было шаг, но настырный малец вцепился в твидовый рукав, заблажил:

– Дяинька! Ну отдай часики! Пошто они тебе? Ты из буржуев, у тебя денег много, новые купишь…

Расфуфыренный денди повел рукою в сторону, чтобы освободиться от стервеца, но тот не выпускал.

– Вон пошьел! – повторил иностранец, теряя терпение. – Я сдам тебя полис, будешь под арест!

Угроза не подействовала. Несмотря на то что рабочая милиция в Москве была создана сразу после Октябрьской революции, а год спустя для большей мобильности к пешим патрулям прибавились конные, нехватка кадров давала о себе знать. Между тем с переходом к новой экономической политике ситуация со снабжением в столице заметно улучшилась, и это привело к тому, что ее население, выкошенное недавними историческими катаклизмами, не только восстановилось, но и выросло на четверть по сравнению с довоенными показателями. Сил, чтобы уследить за двумя миллионами человек, разбросанными на огромной территории, у товарищей с Петровки, 38 пока недоставало. И ушлый оголец был об этом прекрасно осведомлен.

– Дяинька, не жмись! – взывал он, по-кошачьи дряпая плотный твид. – Отдай часики!

Иностранец совершил усилие и стряхнул-таки мальчишку с рукава. Однако тотчас, как из-под земли, вырос здоровенный детина цыганской наружности, в мясницком фартуке, заляпанном бурыми пятнами. Он схватил бритта за шкварник, как шелудивую собачонку, и загудел в ухо:

– Ты чего сироту забижаешь? По какому эдакому праву?

– Обижать – нет! – принялся оправдываться франт, с которого враз слетела вся спесь. – Где полис? Я дам показаний!

Но не угодно было судьбе свести пижонистого иноземца со стражами московского порядка. Вместо строгих служивых, облаченных в краповые шапки с черными козырьками, шаровары-галифе и бекеши из шинельного сукна цвета маренго, он узрел вокруг себя пяток личностей совсем другого склада и облика. Одетые в клеши, шапки-финки и куртки, схожие с матросскими бушлатами, они жевали мятые цигарки и держали руки в карманах.

– Что тут такоэ? – спросил один, выбритый, не в пример своим щетинистым соратникам, чуть не до синевы. – В чэсть чэго шум и гам?

«Е» он произносил без мягкости, как «э», отчего говор его походил отчасти на белорусский, отчасти на кавказский.

Иностранец, заикаясь, пустился в объяснения, но договорить ему не дали.

– Гони котлы! – прохрипел детина в фартуке. – И показывай, что там у тебя еще!

Он отпустил англичанина. Тот уже смекнул, что попался в нехитрую ловушку, зашарил по пальто, выкинул на мостовую пачку чуингама [3], зеркальце в черепаховой оправе, использованный трамвайный билет, носовой платок с вышитыми инициалами «NL» и, наконец, портмоне, за которым сразу потянулось несколько рук. Последним из того же кармашка, где лежали часы, появился большой медный ключ – надо полагать, от гостиничного номера. Этот предмет англичанин не бросил, как предыдущие, а перехватил за кольцо с тяжелым брелоком в виде маски древнегреческого актера-трагика и выставил хвостовиком вперед.

– Жорж, у него шпалер! – взвизгнул подлый недоросль.

Направленный на бритого ключ изрыгнул пламя. Англичанин целил прямо в голову, но предупрежденный сообщником бандит сумел каким-то чудом извернуться, и пуля, вылетевшая из хвостовика, чиркнула его по щеке.

– Су-ука! – завопил он, зажав царапину ладонью.

В ту же секунду под лопатку иностранца воткнулось нечто острое, с противным скрипом и чавканьем прорвало одежду и вошло глубоко в плоть, достав до сердца. С франта слетело клетчатое кепи, обнажилась коротко стриженная макушка. Он выпучил глаза, выронил ставший бесполезным ключ и грянулся лицом вниз на проезжую часть. Мясник в фартуке вытер окровавленный клинок о твидовое пальто, пинком перекатил англичанина на спину, сунул руку ему за пазуху и выдернул хронометр с обрывком цепочки.

– Тикаем! – заполошно выкрикнул коварный оборвыш и первым прыснул наутек.

Бритый по-хозяйски осмотрел трофеи, подобрал портмоне, зеркальце в черепаховой оправе. Остальное он не тронул и кивнул своим:

– Смываэмся!

И башибузуков словно корова языком слизала.

Англичанин застонал, попытался подняться, но жизнь уже покидала его. Тускнеющий взор выхватил из шаткого марева двух священников в рясах, спешащих по дорожке, ведущей от церкви. Они что-то кричали на бегу, но иностранец перестал слышать, а вскоре погасло и зрение. Он провалился в немую темноту, откуда никому еще не удавалось выбраться.

Глава I

повествующая о небывалом для молодой Советской республики событии и об угрозе, которая над ним нависла