Охота на Джека-потрошителя

Я едва успевала записывать за ним, пока он рассказывал о той ужасной картине, которую видел этим утром, и мои записи выглядели такими же беспорядочными, как и мои мысли.

– Скажите мне, мальчики, – произнес дядя Джонатан, вышагивая взад-вперед по низкой сцене в центре галереи, и его выцветшие зеленые глаза на секунду посмотрели прямо в мои глаза, а потом он продолжил, – какое предположение позволяет сделать тот факт, что кровь, найденная под трупом, почти свернулась? Или, еще лучше, если найденной крови едва хватило бы, чтобы наполнить сосуд объемом в полпинты, что это может нам сказать о смерти жертвы?

Мое желание тут же выкрикнуть ответ было всего лишь жалким зверем, стремящимся вырваться на свободу из той клетки, куда я согласилась его поместить. Вместо того чтобы изгнать этого демона, я сидела тихо, плотно сжав губы, низко надвинув шляпу на лоб. Я скрывала свое раздражение, рассматривая выражение лиц моих одноклассников. И вздыхала про себя. Лица большинства из них имели одинаковый цвет артишока, и казалось, их вот-вот стошнит. Как они смогли бы выдержать вскрытие трупа – выше моего понимания.

Я незаметно соскребала с ногтевого ложа на пальцах засохшую кровь, и вспоминала свои ощущения в тот момент, когда держала в ладонях печень, и одновременно гадала, какие новые ощущения мне предстоит испытать во время сегодняшнего вскрытия.

Парень с темно-каштановыми волосами – такими же старательно ухоженными, как и его безупречно отутюженная форма – поднял прямую как стрела руку. Большинство его пальцев покрывали пятна чернил, как будто он тоже был так поглощен своими записями, что не обращал внимания на мелочи. Мой взгляд раньше уже останавливался на нем – меня завораживало то, как методично он все записывает. Он учился с почти маниакальным упорством, и это меня восхищало.

Дядя кивнул головой в его сторону. Парень прочистил горло, встал, уверенно расправил плечи и повернулся лицом к классу, а не к дяде.

Я прищурилась. Он был довольно высокого роста. Может быть, это он приходил вчера ночью?

– Совершенно очевидно, по-моему, – произнес парень почти равнодушным тоном, – что наш убийца или наметил покойницу для незаконных действий и хотел заманить ее куда-нибудь в укромное место, или незаметно подкрался сзади – ведь она явно была пьяна – и напал на нее.

Трудно определить точно, потому что вчера он почти ничего не сказал, но его голос был очень похож на голос вчерашнего дядиного посетителя. Я поймала себя на том, что подалась вперед, как будто приближение к нему могло помочь мне его узнать.

Дядя Джонатан откашлялся, чтобы прервать самоуверенного мальчишку, и сел за свой деревянный письменный стол. Я улыбнулась. Переодевание мальчиком, несомненно, имело свои преимущества. Разговоры о проститутках всегда выводили дядю из себя, но теперь он никого не мог бранить за такие вольные разговоры в моем присутствии.

Он выдвинул ящик стола, достал из него очки, протер пятна на стеклах своим твидовым пиджаком и пристроил их себе на переносицу. Потом наклонился вперед и спросил:

– Почему ты считаешь, Томас, что на нашу жертву напали сзади, когда большинство моих коллег считают, что жертва уже лежала в момент нападения?

Я переводила взгляд с одного на другого, удивленная тем, что дядя обратился к нему по имени. Теперь я была почти уверена, что именно он был тем ночным пришельцем. Этот парень, Томас, нахмурился.

Золотисто-карие глаза были так идеально расположены на угловатом лице, будто его нарисовал сам Леонардо да Винчи. Если бы у меня были такие роскошные ресницы! Квадратный подбородок придавал ему облик человека очень решительного. Даже нос был тонким и царственным, из-за него любое выражение его лица казалось настороженным. Если бы не его возмутительная уверенность в собственном выдающемся уме, его можно было бы счесть весьма привлекательным, подумала я.

– Потому что, как вы сказали, сэр, горло было перерезано слева направо. Учитывая то, что большинство людей – правши, можно сделать вывод, исходя из направленной вниз траектории, которую вы описали, и из статистической вероятности, что наш преступник действительно является правшой, и ему легче всего было нанести такой удар, подойдя к жертве сзади.

Томас схватил сидящего рядом с ним студента и рывком поднял на ноги, иллюстрируя свою точку зрения. Ножки стула заскрипели по плиткам пола, когда парень попытался вырваться, но Томас держал его так же крепко, как удав держит свою добычу.

– Вероятно, он схватил ее левой рукой поперек туловища или грудной клетки и подтащил ближе к себе, вот так, – тут он развернул соученика кругом, – может быть, что-то шепнул ей на ухо, чтобы не дать крикнуть – ведь, как вы сказали, никто ничего не слышал, – и быстро полоснул лезвием по ее горлу. Один раз, пока она стояла, потом два раза, когда она упала на землю, а она даже не успела понять, что происходит.

Показав таким образом почти обезглавливание, Томас отпустил парня и перешагнул через него, вернувшись на прежнее место и к прежнему безразличному выражению лица.