Охота на единорога

— Крестьяне богатеют вместе со мной. Я возьму у них эти «две трети» по твоему глупому совету, а в следующем году эти же «две трети», то есть моя доля, будут в три раза меньше, а если слуги захотят, дабы размер подати в следующем году был равен нынешнему, то через два года наступит бедность, а через три — голод. Ты болван, визирь, коли даешь такие советы. Зачем мне столько хлеба? Или я купец и должен им торговать? У меня в стране хватает купцов, пусть они покупают и хлеб и все остальное, а я буду облагать их пошлиной.

— Натуральный налог велю снизить, — продолжал далее Асман, между тем, как Визирь более или менее пришел в себя, понимая, что если король учит его политэкономии, то рубить голову в ближайшее время не станет, — армия сейчас невелика, и хлеба ей хватает, что-то я не приметил недовольства среди солдат. Денежный налог тоже повышать не буду.

Визирь простер ладони кверху и закатив глаза простонал:

— Поистине Аллах снизошел милостью на нашу страну, даровав ей мудрейшего из королей, когда либо живших в этом мире!

— Визирь, ты впал в детство твой сын должен скоро заменить тебя на этом месте, — сказал Асман внимательно глядя на старика, на его реакцию, но разглядел только беспредельное удивление, он прослужил на своей должности после евнуха Дахара всего полтора года, и на его место метили, и были вполне достойны его, несколько иных юрких царедворцев. Но он никак не ожидал видеть своим преемником собственного сына. Вообще-то и король не ожидал никогда увидеть красавца Зайдуна своим визирем, но он был король и, в отличии от своего слуги, мог себе позволить не ошибаться в своих ожиданиях.

— Думаешь, он не достоин заменить тебя? — спросил король.

— Господь наградил меня единственным сыном, остальные дочери, — сказал визирь.

— Но ты доволен? — продолжал допытываться Асман.

— Я счастлив, что мой наследник послужит Великому Королю… Но он молод.

— Ты сомневаешься в его способностях?

— Он еще молод, Ваше Величество, ему ведь нет еще и двадцати пяти.

— Ну что ж, визирь, в таком случае, я пошлю его набраться опыта в Ассирийское царство. Там спокойно (и на престоле надежный вассал — племянник Асмана, сын его старшей сестры — так что заговор маловероятен — добавим мы от себя). Нужен дельный человек. Пусть едет на днях. А когда Бог призовет его отца — вернется и компенсирует мне потерю. Я так решил. Ступай.

Визирь с растерянностью на лице, пятясь вышел.

Опять садилось солнце, освещая куртины деревьев, глинобитные улочки, минареты, с которых вот-вот должны были кричать к вечернему намазу муллы. И опять на затемненной стене, что выглядела серой на фоне садящегося за ней солнца, Асман заметил в том месте, что и вчера пеструю точку, пятно, сегодня она сдвинулась пока Асман смотрел туда, и стало ясно, что пятнышко живое, ходит и может быть, думает.

Сзади раздалось покашливание. Шеф шпионов ждал когда к нему обратятся. Но Асман сразу отослал его, спросив только: нет ли чего чрезвычайного, но ничего особого не было, и король приказал только перенести завтра конный выезд-инкогнито с раннего утра на закатное время перед намазом. Шпион склонил голову и удалился. Когда он пропадал в дверном проеме, Асман обернулся и успел только заметить его уродливый профиль и озабочено белеющий нос.

Глава 16

Серж в интервью рассказывал о содержании романа, истории и версиях его появления до тех пор, пока в телевизионной камере не сели аккумуляторы. Конечно, во время этого монолога он думал не о будущих телезрителях, а о, стоящей слева от камеры, Зайнаб Далиль. Шелковый платок и такая же полупрозрачная длинная безрукавка поверх брючного костюма европейского покроя были данью традициям, но ничуть не скрывали ее прекрасной фигуры.

Он так разошелся, что продолжал говорить, в то время как осветитель сматывал шнур:

— Это своего рода «Гамлет» Средней Азии, точнее что-то среднее между английским «Гамлетом» и русским «Словом о полку Игореве». Один японец переписывается с местным иракским историком, очень эрудированным, и влиятельным у вас ученым. И тот нашел иракского ювелира по имени Убейд…

— Мы были у него, но не застали вас, — сказала Зайнаб.

— Вот как? — удивился Серж. — А показывал он вам старинные пергаменты, отчасти подтверждающие арабское происхождение рукописи?

— Нам было не до того, мы торопились догнать вас, — сказала Зайнаб.

— Вы очень оперативны, — сказал Серж.

— У нас хорошие взаимоотношения с армией, — объяснила она.

— Мы вообще любим наше телевидение, телеканал «Аш-Шабаб» и особенно Зайнаб, — сказал, сладко улыбаясь, офицер.

— Я всего лишь простой репортер, — скромно потупив глаза, сказала девушка.

— …Так вот этот текст получил среди европейских исследователей название «Охота на единорога».

Первое исследование этой рукописи произошло сто лет назад. Около полувека тому — она была окончательно занесена в разряд подделок и мистификаций. Основной аргумент тех, кто не верит в подлинность этого документа, заключается в том, что в Турции, к которой рукопись тяготеет исторически и культурно, не сохранилось ни одного списка. Но причем здесь Турция?