Охота на гиену

При обыске в квартире Соркиной была обнаружена раскрытая упаковка, где находились четыре невостребованных ножа лазерной заточки. Пятый нож был использован для убийства Мадам Джакузи, эксперты в этом не сомневались. Вторую половину брошки в квартире не нашли, но подруга Соркиной, мать Татьяны Королевой, дала твердый ответ, что такая брошка у Анны была, она часто ее носила. Там были изображены две фигурки в профиль — юноша и девушка с вытянутыми вперед сомкнутыми руками. Брошку когда-то давно подарил ей муж, много лет назад. Очевидно, заметив, что часть украшения откололась, Соркина выбросила остальное, потому что догадалась, где она могла потерять кусочек.

Побывали в аэропорте Пулково-2, убедились, что Соркина А. Д. вылетела пятнадцатого ноября рейсом Санкт-Петербург — Тель-Авив. Рейс был чартерный, то есть она должна была возвратиться тридцатого ноября. Нынче было двадцать второе, но ясно, что Соркина не вернется, если она не полная дура. А что она далеко не дура, милиция заметила еще раньше, когда допрашивали ее как свидетеля по делу об убийстве Риммы Точилло. На всякий случай сочинили запрос в Израиль. Но дело это долгое, так сразу не решается, поэтому начальство, сделав всем подчиненным выволочку, немного успокоилось.

* * *

В одно прекрасное утро (не потому прекрасное, что погода или обстоятельства были особенно хороши, а потому, что Павел Аркадьевич Куракин принял для себя за правило каждое новое утро считать прекрасным, пока оно не доказало обратного), — в одно прекрасное утро Павел Аркадьевич вышел из дома в сопровождении своего шофера-телохранителя Артура и подошел к машине. Артур обошел черную «ауди» с водительской стороны, открыл замок.

Павел Аркадьевич распахнул правую заднюю дверцу и сел на свое обычное место.

Что-то было не так. Он поднял глаза на водителя. За рулем сидел не Артур. Худощавый невзрачный человек лет пятидесяти совершенно не запоминающейся наружности, повернулся к Куракину и сказал:

— Здравствуйте, Павел Аркадьевич. Не волнуйтесь, я только хочу сообщить вам о результатах своего расследования.

— Ах, это вы, — Куракин нервно передернул плечами, — ну у вас и манеры… Так и до инфаркта довести можно.

— Это профессиональное. Вы, кстати, телохранителя своего, Артура, не ругайте — он все равно ничего не помнит. Короче, как я вам уже доложил по телефону, Марианну убила первая жена ее мужа Анна Давыдовна Соркина. Она же взяла ваши деньги — судя по всему, в момент убийства сейф был открыт, и Анна Давыдовна подчинилась импульсу, не смогла удержаться от соблазна.

Мотивом убийства были, разумеется, не деньги, а месть за разрушенную жизнь.

— И как вы можете это доказать? — прервал Павел Аркадьевич, потому что у него было множество причин для недовольства.

— В то утро Соркину видели в салоне.

То есть старший мастер, которая пришла раньше всех, думает, что она никого не видела, но в подсознании у нее отложилось…

Впрочем, мои методы вам неинтересны. Далее, ни один человек в магазине слыхом не слыхивал про деньги, уж мне-то никто не соврет, можете не сомневаться. И после моего допроса они тоже не знают ничего про деньги, — усмехнулся странный человек, заметив, как Павел Аркадьевич поморщился. — Соркина проникла в магазин через подвальный вход, который обнаружила, надо полагать, случайно. Кстати, милиции теперь это тоже известно. Через два дня после преступления Анна Давыдовна улетела в Израиль к родственникам, виза у нее была получена заранее. Деньги она увезла с собой, я проверял на таможне — ее не досматривали, она вполне могла это сделать — просто положила их в сумочку.

— И как же мне теперь эти деньги получить? — недовольно просопел Павел Аркадьевич.

— А вот это уж не моя забота. Я вас предупреждал, помнится, что к карательным органам не имею ни малейшего отношения, насилие — не моя стихия. Моя работа — получение информации. Я со своей стороны предоставил вам по этому делу полную информацию.

— Когда? — закричал Павел Аркадьевич. — Когда ее уже и след простыл?

— Минутку, — проговорил его собеседник таким голосом, что у Куракина внезапно заломило в висках и в ушах раздался скрипучий звук пионерского горна, — минутку.

Соркина улетела в Тель-Авив пятнадцатого ноября. Вы же обратились ко мне за информацией по этому делу шестнадцатого, то есть когда ее, как вы совершенно справедливо изволили выразиться, уже и след простыл.

Оперативнее надо действовать, Павел Аркадьевич, промедление в таких делах смерти подобно. Или утере восьмидесяти тысяч долларов. Так что работу свою я считаю выполненной и хотел бы с вами рассчитаться. За вычетом аванса с вас причитается… — сыщик назвал весьма внушительную сумму.

Куракин хотел было отбрить нахала, но язык у него не повернулся, а руки почему-то сами потянулись за кожаной сумкой-барсеткой. Отсчитывая деньги, Павел Аркадьевич сам удивлялся своей феноменальной уступчивости.